Евреи в России и в СССР

Со странами Европы, где на положении политических эмигрантов пребывало немало революционеров из России с огромным процентом евреев в своих рядах, поддерживалась регулярная и оживленная связь при посредстве евреев, проживавших в приграничных районах и умело переправлявших через границу в Европу людей, а из Европы в Россию нелегальную пропагандную литературу.

Правительство вело с этим явлением борьбу, но без особого успеха. Слишком уж многочисленны и разнообразны были каналы и пути для этой нелегальной связи с заграницей.

Лица же, осуществлявшие эту связь, были почти исключительно евреи.

Внутри же страны во всех оппозиционных и революционных группах, кружках, организациях и партиях евреи играли огромную роль, входя в комитеты и центральные органы в. качестве организаторов (реже исполнителей) или инициаторов разного рода политических выступлений, до террористических актов включительно.

Всем известна долголетняя деятельность Евно Азефа, организатора многих крупных террористических актов. Михаил Гоц, Бронштейн-Троцкий, Нахамкес-Стеклов, Герценштейн, Гершуни, три Цедербаума и множество других евреев заполняли собою «штабы революции» и направляли деятельность противников правительства, как оппозиционеров, так и революционеров.

И не удивительно, что широкие массы России, наблюдая все это, очень часто приходили к отождествлению слова «еврей» (или «жид») со словом «революционер» или «бунтарь». Одно стало в глазах некультурных масс заменяться другим, что порождало резкие антиеврейские настроения и создавало предпосылки для «еврейских беспорядков», как называли в свое время народовольцы то, что позже стало называться «погромами».

Подсознательно, в глубинах народа, предки которого ценой невероятных жертв создали и отстояли от врагов Россию, начал нарастать протест против тех пришельцев, которые так легко и свободно распоряжаются судьбами их родины, относятся пренебрежительно ко многому тому, что для народа было свято, что было неразрывно связано с самим понятием «Россия-Отечество-Родина».

Отрицать наличие и нарастание этих настроений вряд ли возможно, особенно теперь, после 1917 года, когда в бурные годы революции настроения эти вылились в кровавые погромы, совершаемые частями Красной Армии, которой командовал еврей Бронштейн-Троцкий (Глухов, Новгород-Северск, в 1918 году). Или погромы, производившиеся петлюровцами, в составе правительства которых находился: украинский министр – киевский еврей Марголин. Или Махно, одним из ближайших сотрудников которого при организации движения был еврей Аршинев. Или, наконец, проявления того «антисемитизма» в Советском Союзе, о котором написано немало книг евреями, как коммунистами (Ларин), так и не-коммунистами (Шварц и др.)

Настроения эти подспудно существовали и в первые годы нынешнего века и ими воспользовались безответственные элементы, в результате чего в годы первой революции и ей непосредственно предшествовавшие в России произошел ряд еврейских погромов, из которых наиболее известен погром в Кишиневе в 1903 году, во время которого были человеческие жертвы (49 убитых),

Кишиневский погром вызвал бурю негодования не только в России, но и во всем мире, и еще больше озлобил евреев, по убеждению которых погром был организован по «приказу» правительства, что подхватила и вся мировая печать.

Существовал ли в действительности «приказ» организовать погром в Кишиневе, в этом позволительно усомниться. Нигде и никогда никаких доказательств, что такой или подобный «приказ» был издан министром Плеве не обнаружено. Ни до 1917 года, ни после, когда все архивы Министерства Внутренних Дел оказались в руках руководителей революции.

При объективном изучении всего, что было напечатано в связи с погромом в Кишиневе (а напечатано было очень много), можно разве поставить в вину правительству, что оно не смогло молниеносно бросить полицию и войска для прекращения погрома, а сделало это только через два дня, разогнавши громил и произведя многочисленные аресты. Назвать это промедление «приказом» – значит сознательно исказить действительность.

Ведь никто же не обвиняет в погромах Керенского и Троцкого, хотя во время их командования всеми вооруженными силами страны произошли погромы несоизмеримо большие, чем Кишиневский, со множеством человеческих жертв и массовым избиением евреев в Калуше и Тарнополе, в 1917 году; Глухове и Новгород-Северске, в 1918 году.

Что организовать погром путем «приказа», без наличия соответствующих настроений масс, не только трудно, но даже и невозможно – вряд ли надо доказывать. В этих случаях власть можно обвинять только в недостаточно энергичном и быстром прекращении погромов. И тут бы пришлось отвечать вместе и Плеве, и Керенскому, и Троцкому, и украинскому министру Марголину, если бы было доказано, что они могли сразу же прекратить погромы.

Два года спустя, в октябре 1905 года, произошел погром в Одессе, в результате которого было немало человеческих жертв, как евреев, так и полиции и солдат, усмирявших погромщиков.