Еврейский мир

Термин используется в разных контекстах. «Будь менч» может быть советом тому, кто относится к другим не вполне справедливо. «Он не менч» – достаточный приговор, чтобы не делать такого человека своим партнером в бизнесе или в браке.

Слово, родственное с менч – менчлихкайт, относится к этическому поведению вообще: «Важно всегда действовать с

менчлихкайт».

Так как многие евреи ошибочно считают, что для Б-га важнее ритуал, чем этика человеческих отношений, видный нью-йоркский ортодоксальный раби Йехезкель Локштейн писал, что сегодня евреям нужен новый лозунг: «Менчлихкайт прежде Б-жественности».

267. Цадик. Тридцать шесть скрытых святых

Цадик буквально означает «праведный человек», но когда сегодня говорят: «Он настоящий цадик», обычно подразумевают «святой». В хасидизме цадиком называется ребе – духовный лидер движения.

Наверное, легче всего понять, что значит цадик для еврейской жизни, через жизнь раби Арье Левина, одного из знаменитых святых нашего века. В своей книге «Цадик нашего времени» Симха Раз собрал воспоминания сотен людей, на жизнь которых повлиял реб Арье (как его звали).

Хотя реб Арье был религиозным ученым и учителем, известен он благодаря своей доброте. Его главной заботой была помощь людям, а не их осуждение. Его сын, раби Рефаэль-Биньямин Левин, вспоминает, что отец обычно рано приходил в начальную школу, где преподавал, чтобы встречать своих учеников. Когда сын спросил, зачем приходить так рано, реб Арье пригласил его пойти самому. И когда ученики вошли в школу, отец спросил сына об его впечатлениях. «Очень интересно смотреть, как они заходят, – ответил сын. – Они неодинаково стремятся изучать Тору. Один мальчик обгонял других, у него страсть к учебе. А другой, наоборот, не спешил войти, его мысли все еще заняты играми».

«А я увидел совсем другое, – сказал реб Арье. – У того мальчика порваны брюки. А у этого башмаки рваные и заплатанные. Третий явно голоден: как он сможет учиться?»

«Неоднократно, – рассказывал позже сын, – отец вынимал из кармана деньги, давал детям, чтобы они могли вернуться домой на автобусе холодным зимним вечером, а не шлепали по грязным, немощеным улицам».

Стремление реб Арье делать добро было так велико, что он считал удачей, если люди соглашались принять его помощь. «Он считал, – писал его друг Авраам Аксельрод, – целью человеческой жизни помощь другим. Если проходило несколько дней, а у него не было возможности помочь кому-нибудь советом, добрым словом или просто беседой для улучшения настроения, он начинал думать, что уже не нужен для жизни и что Б-г, наверное, больше не видит смысла в его существовании на земле».

Реб Арье был очень чувствительным человеком. Когда у его жены заболела нога, он пошел с ней к врачу и сказал: «У нас с женой болит нога». Хотя он жил в обществе, не очень склонном ценить романтическую любовь, любовь реб Арье к жене была основана именно на романтике. Давний друг, навестивший его в Пурим, увидел на столе портрет красивой девушки. «Я думал, что это портрет его внучки», – вспоминает он. Но реб Арье ответил, что это его дорогая покойная жена. «Почему ее портрет стоит сегодня на столе?» – «Сегодня Пурим, – ответил реб Арье. – Все счастливы и веселятся. И я тоже, когда смотрю на портрет, испытываю радость и удовольствие». Тот же друг увидел однажды, как он возвращается с кладбища. «Мой внук помолвлен, – объяснил реб Арье, – и я ходил сообщить Хане хорошую новость».

Целью жизни реб Арье было не просто помогать людям, но делать это в форме, которая бы их не смущала. Родители, чей сын был смертельно болен, были вынуждены не отходить от ребенка и днем и ночью. Оба были физически и морально изнурены. Однажды к ним пришли реб Арье со своей женой, и она настояла на том, чтобы родители пошли спать: «Мы побудем с вашим ребенком. Нам как раз нужно обсудить наедине одну важную вещь, и мы не можем сделать это у себя дома, где нас услышат наши дети».

Однажды реб Арье встречался с президентом Израиля Ицхаком Бен-Цви. Президент рассказал ему, что очень удивился, когда судья Верховного суда США спросил его, не знает ли он реб Арье. Судье, как выяснилось, довелось посетить центральную тюрьму Иерусалима в тот момент, когда администрация беседовала с заключенным, которого хотели досрочно отпустить за хорошее поведение.