Евромайдан имени Степана Бандеры от демократии к диктатуре

Пожалуй, не было еще в истории современной украинской политики такой молниеносной вспышки популярности доселе еще неизвестной маргинальной политической силы. «Правый сектор» ворвался в политическую жизнь настолько стремительно, что это стало полной неожиданностью даже для самих его членов. Хотя раньше и было много споров о политическом «блицкриге» «Свободы» на парламентских выборах, но успех «Правого сектора» ещё требует своего исследования. Что такое «Правый сектор», откуда он взялся и, главное, куда он идёт — вот те вопросы, ответы на которые мы попробуем найти.

Феномен «Правого сектора» продемонстрировал, насколько непостоянны взгляды народных масс во времена политической турбулентности. Ещё вчера те люди, которые сейчас изо всех сил агитируют за «Правый сектор», голосовали за умеренных либералов. Значительная часть из них разговаривает на русском языке и даже имеет русские корни. Конечно, всё можно объяснить тем, что времена радикальных трансформаций поднимают с политического дна радикальные же политические силы. Но почему именно «Правый сектор», а не «Левый сектор», например?

Ответит на этот вопрос, возможно, следует искать в самом идеологическом основании проекта украинской государственности, который возник в самом начале 90-х гг. прошлого века. Простая и линейная марксистско-ленинская схема классовой борьбы и построения коммунизма была «сдана в утиль» после крушения СССР и наступления воспетого Фукуямой «конца истории».

Идеологическую конструкцию марксизма-ленинизма заняла очень похожая схема, в которой место классовой борьбы заняла борьба за национальное освобождение, а место коммунизма — «незалежна Україна». Поскольку большинство идеологов нового государства при старом режиме работали в его идеологическом аппарате и были хорошо знакомы с марксистско-ленинским инструментарием, то схема очень хорошо прижилась, заняв господствующее положение в образовательной и гуманитарной сферах.

Новое поколение выросло в условиях тотального обнищания, коррупции, деградации системы образования. Поколение, которое ищет простых ответов на сложные вопросы. Поколение, которое воспитывалось в духе описанного концепта государственности.

Для деятельности радикальной организации (как и любой другой) важную роль играет не только количество и качество непосредственных активистов, но и «группа поддержки». И образованная публика из числа пользователей фейсбука её «Правому сектору» предоставила.

Слой мелкой буржуазии, «офисного планктона» уже изрядно устал от коррумпированности и «некреативности» государства. Но так и не сумел организовать какую-то действенную структуру по защите своих прав. В самом начале «Евромайдана» о себе заявило несколько подобных инициатив. Но они могли оставаться на виду только в пассивной фазе конфликта. Когда же конфликт перешел в активную фазу, всё внимание медиа перетянул на себя «Правый сектор». И, видимо, «интеллигентная» публика увидела в этих парнях в масках выразителей своих нереализованных стремлений. Своего рода украинских Тайлеров Дёрденов.

Здесь стоит отметить чрезвычайную идейную эклектичность во взглядах той части населения, которая стояла на Майдане или его поддерживала. Общий дискурс Майдана состоял из смеси трёх идеологий: национализма, либерализма и консерватизма. Плюс, конечно же, европейские ценности, «чтобы всё было как в Европе», без этого никуда.

Этот факт приводит к самым забавным идеологическим курьезам. Например, в соцсетях можно было проследить в одно и то же время и у одних и тех же людей как восхваление «Правого сектора», так и восторг оттого, что компания Google сделала специальную заставку в поисковике против дискриминации геев в России. То, что «Правый сектор» стоит на радикально гомофобских позициях, во внимание не бралось. На таком мировоззренческом фоне и произрастает популярность «Правого сектора».

Как бы дальше ни развивались события на Украине, её гражданам волей-неволей придётся мириться с мировоззренческим разнообразием своих соотечественников. Мы не можем отмахнуться от, например, сторонников Дмитрия Яроша как от «неправильных». Путь установления гражданского диалога труден и неудобен для всех противоборствующих сторон. Проще, конечно же, не замечать оппонента, примитивизировать его. Какой, например, неожиданностью стала для поклонников Майдана волна пророссийских наступлений на юго-востоке Украины! Ведь они искренне считали, что выступать против Майдана могут лишь приплаченные властью «титушки»^[242]. Но расплачиваться за подобное упорство и близорукость придётся слишком большой ценой. И цена эта — человеческие жизни.