Европеец. Журнал И. В. Киреевского. 1832

Ярость закипела в сердце Зигмунда, он схватил нож и хотел вонзить в грудь жены своей, но Мария убежала и затворилась в своей комнате. Рыцари удерживали графа и уговаривали, чтоб он не казнил жены своей; и пока они старались увещевать его, вдруг вошел в комнату чернец с арфой своей за плечами — и вскричал граф от радости и от горького чувства несчастия: смотрите, братья, други мои! вот тот добрый чернец, кому я обязан свободою! Добро пожаловать, чернец святый! — Чем угощу я тебя! — Чем могу наградить?

— Награди меня любовью! — отвечал чернец и снял маску, и увидел Зигмунд Марию свою!

Вне себя от умиления плакал Зигмунд, обнимая верную жену свою, и не мог опомниться, а рыцари подняли к небу полные кубки и единодушно возгласили: «Да здравствует верная жена, Мария!»

Г. Ф. Вехтер

VII. Екатерине Александровне Свербеевой

Мысль неразгульного поэта

Является божественно стройна:В живые образы одета,Святым огнем озарена;Блажен, кто силен ей предаться,Тот, чья душа спокойна и чиста,Да в ней вполне изобразятся

Ее гармония, и свет, и чистота,Так вы блистательно-прекрасны…А что мой стих? питомец буйных летИ проповедник разногласныйМирских соблазнов и сует!Доныне пьяными мечтами

Студент кипеть не перестал —И странны были бы пред вамиВакхический напев и хмель его похвал.Но чужд святому вдохновенью,Он ведает, где небо на земле;Но место есть благоговенью

На удалом его челе:И, полн таинственной отрады,Усердно вам приносит онСвои потупленные взгляды,Смутившуюся речь и робкий свой поклон.

И. Языков

VIII. Ау!