Европейское путешествие леди-монстров

– Ну тогда слушай. – И всю дорогу она потчевала его историями о своей жизни на острове и о том, что случилось с ней потом. Если вы тоже хотите узнать историю Кэтрин, нет ничего проще – купите книгу «Странная история дочери алхимика», первую в серии приключений клуба «Афина» – два шиллинга, как я уже упоминала.

Мэри: – Я бы не стала вставлять в текст рекламу так часто. Читателям хочется читать историю, а не рекламные объявления! Мы же не «Липпинкотс мантли мэгазин», в конце концов.

К тому времени, как поезд подъехал к Перфлиту, Кэтрин уже стояла в личном пантеоне Чарли разве что самую малость пониже Дианы – неподражаемая мисс Хайд все же оставалась там главной богиней, богиней воровства и мошенничества.

Диана: – Неподражаемая! Это мне нравится. Еще одно новое слово в мою копилку.

В Перфлите Чарли вышел из вагона первым и зашагал один по Хай-стрит, к отелю «Роял», засунув руки в карманы и насвистывая на ходу, словно просто прогуливался по улицам в ясный летний день, без всяких тайных целей.

Кэтрин выждала несколько минут на платформе: ни к чему, чтобы их видели в городе вместе. Затем она двинулась по Хай-стрит вслед за Чарли. Его было уже не видно – должно быть, зашел в отель, располагавшийся в центре городка, рядом с пабом «Черная собака». Проходя мимо паба, Кэтрин неодобрительно покачала головой: она уже вошла в роль. Миновав центральную часть города, она свернула на Норт-роуд, прошла мимо ворот лечебницы, словно они ее совершенно не интересовали. За лечебницей начинался рабочий квартал. Она достала из кожаной сумки пачку брошюрок. В каждом доме преподобный Джозайя Крэшоу, как она представлялась, оставлял брошюрку в руках оторопевшей хозяйки или какого-нибудь малыша, открывшего дверь. Брошюрки назывались «О воздержании». Под заголовком крупно, замысловатой вязью было написано: «Пьянство ведет к пренебрежению долгом, моральному падению и преступной жизни», а еще ниже был нарисован мужчина, замахивающийся кулаком на перепуганную страдалицу-жену, и чумазые дети, хватающие его за полы куртки. Каждый, кто вздумал бы остановить преподобного Крэшоу, выслушал бы лекцию о демоне пьянства и о том, как этот демон губит жизни добропорядочных мужчин – да что там мужчин, и женщин тоже! Но никто его не останавливал. Добравшись до конца Писфул-роуд, последней улицы в этом квартале, он заглянул и в дом Джо Эбернейти. Мать Джо подтвердила: да-да, она совершенно согласна, пьянство – бич английской молодежи, хотя она бы не сказала, что пиво так же вредно, как крепкие напитки, ведь даже ее Джо, и тот выпивает свою пинту каждый вечер, а лучшего сына и желать нельзя… Но тут наконец вышел Джо и сказал:

– Ма, да неужели ты не видишь – это же мисс Моро! Входите скорее. Я ждал вас, мисс.

– А боже ты мой, – сказала миссис Эбернейти. – Да как же мне ее узнать, когда она всякий раз в кого-то другого переодевается? Садитесь вот сюда, мисс, да поешьте чего-нибудь – уже одиннадцать скоро, пора и позавтракать. Да расскажите нам, как там миссис Пул поживает, и мисс Джекилл, и этот славный мистер Холмс.

Кухня Эбернейти ничуть не изменилась с того дня, когда Кэтрин была тут в последний раз: все те же полки, аккуратно заставленные посудой, те же занавески из ноттингемского тюля. Еще тут был большой стол, за которым Джо с матерью обычно обедали, четыре разномастных стула, раковина с ручкой насоса и большая черная печь, примостившаяся в дальнем углу, словно присевшее на корточки ручное чудовище. Безупречная чистота кухни могла служить доказательством, что миссис Эбернейти – прекрасная хозяйка.

– Мисс Моро некогда зря болтать, мама, – сказал Джо, расставляя тарелки с отпечатанным изображением кафедрального собора Великобритании. – Она пришла за информацией. И у меня есть кое-что для вас, мисс. Наконец-то кое-что случилось.

– Рассказывайте, – сказала Кэтрин, усаживаясь за кухонный стол. Столовой в доме Эбернейти не было, а гостиной пользовались только в самых торжественных случаях. Все важное происходило на кухне.

– Ну, – начал Джо, – вы уже знаете, что тут долго ничего не происходило, ничего интересного, во всяком случае. Только письма приходили с этими красными печатями и буквами S.A. Доктор Сьюард вел себя как обычно, и бедняга Ренфилд тоже – сидел да глотал себе своих мух, все такой же безобидный малый.