Евроцентризм и едипов комплекс интеллегенции

У нас к этому вопросу свой интерес, поскольку в общественном сознании в России прочно укоренилась совершенно мистифицированная картина "мировой цивилизации", куда, якобы, нам необходимо "вернуться". И для начала надо немного разобраться с понятиями. В бытность премьер-министром Егор Гайдар, отбиваясь от наседавших депутатов, с гордостью заявил: "Да, я - западник!". Депутаты так и отхлынули - ну, раз западник, тогда конечно. Мол, тогда помирать надо, такая нам выпала судьба. А между тем западничество, это "второе я" славянофильства, было частью российской, а не антироссийской культуры - левой головой нашего орла. Мы вышли из одной с Западом "материнской" цивилизации - эллинской, а потом, в союзе с множеством народов, в географических условиях Евразии (которые, правда, многим западникам, начиная с Чаадаева, очень не нравятся), создали свою, особую цивилизацию. Но о разрыве с Западом и речи не было, для нас, по словам Достоевского, седые камни Европы, быть может, дороже, чем самому европейцу. Так что бояться премьера-западника нам нечего, об этом можно было бы только мечтать. Да дело-то в том, что под маской западничества сегодня скрывается именно евроцентризм - расистская идеология Запада, возникшая вместе с капитализмом в недрах протестантского мироощущения.

Евроцентризм не сводится к какой-либо из разновидностей этноцентризма, от которого не свободен ни один народ (тем более в условиях кризиса). Это - идеология, претендующая на универсализм и утверждающая, что все народы и все культуры проходят один и тот же путь и отличаются друг от друга лишь стадией развития. Евроцентризм, получивший мощную идеологическую поддержку от науки (в виде дарвинизма), широко распространился в XIX веке. Но основные его положения остались неизменными и сегодня. Когда общество находится на распутье и определяет путь своего развития, политики, проникнутые идеологией евроцентризма, утверждают, что ответ на этот вопрос есть, его открыла Европа. Их лозунг: "Следуй за Западом - это лучший из миров".

Арабский экономист и социолог Самир Амин в своей книге "Евроцентризм как идеология: критический анализ" отмечает: "Либеральная утопия и ее чудодейственный рецепт (рынок + демократия) - это всего лишь набор бледных штампов в рамках господствующих на Западе взглядов. Их успех в средствах массовой информации сам по себе не придает им никакой научной ценности, а говорит лишь о глубине кризиса западной мысли" [9, с. 13].

Основная причина, по которой кризис индустриализма с особо разрушительной силой проявился именно в России, также лежит в плоскости культуры. Ибо в культурном плане Россия всегда была частью Запада, но не Западом; христианским миром, но не современным, а традиционным обществом; традиционным обществом, но не Востоком. В результате ключевые идеи западной цивилизации прививались на ствол иного мироощущения и давали порой прекрасные, но аномальные, гипертрофированные плоды.

Когда кризис приобретал в России социально-экономическую окраску (как в 1917 г. или сегодня), он также переживался гораздо болезненнее, чем на Западе. Россия не имела того огромного буферного механизма, при помощи которого Запад мог гасить возникающие неравновесия - колонии на первом этапе индустриальной цивилизации, и "третий мир" сейчас. Будучи традиционным обществом, Россия и не могла относиться к вошедшим в нее народам как метрополия к колониям. Россия "наращивалась" на полиэтническую матрицу, возникшую с самого начала при соединении в Русь славянских, угро-финских и тюркских племен. В основе этой матрицы лежала идея общей исторической судьбы и метафора семьи народов. Поэтому Россия субсидировала окраины и была лишена важнейшего для Запада маневра путем изъятия ресурсов из колоний и "экспорта кризиса" в колонии.

Наш опыт особенно красноречив, ибо разрушаются несущие структуры общества, как социальные, так и культурные, и в короткий момент разрыва, на изломе видно то, что скрыто в спокойный период. Уже то уникально, что если в Африке пропагандистом "бледных штампов" евроцентризма является компрадорская буржуазия, отказавшаяся от национальных культурных корней ("люмпен-буржуазия"), то в России - цвет нации, ее интеллигенция. И в своем идеологическом энтузиазме она вынуждена даже предавать память тех, кто еще недавно относился к числу ее интеллектуальных кумиров. Возьмем структурализм. Редкий интеллигент, услышав это слово, не возведет к небу очи: "Ах, Леви-Стросс! Огромный, светлый ум". Но ведь этот светлый ум отрицал евроцентризм всем своим трудом. Вот лишь некоторые фрагменты из его работ:

"...Трудно представить себе, как одна цивилизация могла бы воспользоваться образом жизни другой, кроме как отказаться быть самой собою. На деле попытки такого переустройства могут повести лишь к двум результатам: либо дезорганизация и крах одной системы - или оригинальный синтез, который ведет, однако, к возникновению третьей системы, не сводимой к двум другим" [27, с. 335].