Эвви Дрейк все начинает сначала

– Знаешь, что такое сумасшествие? – спросила она. – Я не могу взять чек, но и вернуть его не могу. Я тогда тебе солгала. Я не могу понять, куда его девать. Как тебе такое сумасшествие? Я имею в виду, что не знаю, что же такое должно произойти, чтобы я решилась пойти к его родителям. Все это такое уродливое шоу. Я несу богатым людям еще гигантскую пачку денег. Хотя это было бы правильным поступком, но я не могу пойти на это.

– А почему бы и нет?

Эвви едва заметно улыбнулась:

– Как бы это объяснить… Это страховка его жизни. Я была его женой, и они сами захотели, чтобы чек был у меня. Они никогда не возьмут его, если я не объясню, почему не хочу держать его у себя. Отдав чек, я как бы скажу им, что больше не люблю его. Я не собираюсь говорить им, что не возьму деньги, поскольку это как будто бы я бросила Тима. Я даже думаю, что проще было бы при жизни оставить его.

– Ты можешь отдать чек своему отцу?

Эвви фыркнула:

– У меня нет ни малейшего шанса, что отец возьмет у меня деньги. Иначе это было бы первое, что я сделала бы с чеком.

– Я все еще не уверен, что знаю, почему ты не хочешь держать его у себя. Чек пришел от страховой компании, и тебе деньги нужны больше, чем этим придуркам. Что я пропустил в этой странной логике?

Она посмотрела в свой стакан:

– Просто… я не могу… не могу… Достаточно того, что я жила за его счет, когда он был жив.

– Так работает страхование жизни, Эвви. Людям нужны деньги. Все ради них. Деньги платят не за то, что тебе, потерявшей мужа, грустно. Их платят в компенсацию тех денег, которые ты бы получила, будь он сейчас жив.

– И что, он умирает, а я оставляю деньги себе и вот так слоняюсь по всем этим комнатам в этом огромном доме, старею. Я не хочу чувствовать себя пустым местом.

Дин сел и поставил стакан на стол:

– Ладно, во‐первых, мисси…

– Мисси?[98] – Эвви была немного пьяна. Они оба были немного пьяны.

– Во-первых, мисси, ты не пустое место. Ты не можешь считать себя никем только потому, что носишь эту гребаную школьную футболку, свитер с косичками и протираешь диван целый день, сколько бы тебе ни было лет. Так что я не хочу этого слышать!

Он сделал глоток, а затем добавил в дно своего стакана:

– Господи, какой же ублюдок сбил его?

– Я должна отдать деньги тебе, – неожиданно выпалила она. – Ты можешь забрать чек, только если никому не скажешь, что я его тебе подарила.

– Я не нуждаюсь в деньгах, поскольку хорошо зарабатывал, пока играл. И хотя я хорошо потратился на стартапы, создающие альтернативные двигатели, у меня осталось немного.

– По причине? – спросила она.

– Что по причине?

– Ты только не умел подавать?

Он прищурился на нее:

– Каково это – быть замужем за Тимоти?

– Я спросила тебя первой, – возразила она, покачивая ногой вверх и вниз.

– Это было очень похоже на то, что ты вроде и умеешь подавать, – ответил он, – но слишком часто промахиваешься.

Эвви остановила ногу вверху:

– Окей. Если бы я попросила тебя встать и пройти через комнату, что бы ты сделал в первую очередь? – спросила она. – Наверное, ты бы… встал?

– Верно. И это произошло бы без размышлений, потому что все знают, как вставать со стула. Я имею в виду, что ты кладешь руку рядом с собой и немного приподнимаешься. Затем откидываешься назад и опускаешь ноги на пол. Потом переносишь свой вес на ноги и наконец выпрямляешь их. Ну, ты понимаешь, о чем я говорю?

В ответ она слегка наклонила голову:

– Ты бы встал с этого долбаного стула. Ты приказываешь своему телу встать, и оно встает. Оно знает как. Если ты выступал в течение двадцати лет, это то же самое. Ты не объясняешь себе каждый раз, как подавать. Ты пытаешься попасть в точку, которая находится на расстоянии шестидесяти футов[99] (18 м) с точностью до дюймов. Вот где твоя работа. А потом ты просыпаешься однажды и вроде бы делаешь то же самое. Но внезапно ты не можешь, как будто пытаешься согнуть гребаную ложку силой мысли.

Дин сделал глоток:

– Это было все равно что пытаться подать другой рукой. Вот на что это было похоже.

– Ну и черт с ним, – подытожила она. – Это печально.

– Это было не очень здорово, – согласился Дин. – А теперь что скажешь ты?

Она осушила свой бокал и постучала по нему пальцами:

– Давай посмотрим. Быть замужем за Тимом было как… грести на лодке без перерыва десять лет. Ты ничего не добьешься, ты готов остановиться. Но чем дальше забираешься, тем чаше думаешь: «Ну, проплыву я еще сто ярдов. На случай, если он там. Не зря же я проделала весь этот путь».

Он кивнул:

– Знаешь, раньше я жалел, что не вышиб себе локоть или не сломал запястье. Просто чтобы указать на него и сказать: «Вот, вот почему».

Она повернулась на стуле, наклонилась и налила себе еще выпить, почти чувствуя себя виноватой за то, что так легко могла заставить свое тело делать то, чего она хотела.

– Это была женщина? – спросила она.

На лице Дина снова заиграла та полуулыбка.

– Почему ты хочешь знать, была ли это женщина?

Она пожала плечами и закинула ноги на подлокотник кресла:

– Мне любопытно.

– Это понятно, но почему ты заговорила о женщине? Ты хочешь знать, есть ли она сейчас?

Раскованная выпивкой, она рассмеялась: