Эвви Дрейк все начинает сначала

Когда он исчез в квартире, она принялась механически цеплять ногтем этикетку шампанского, пока та не стала отслаиваться. Потом она оставила бутылку на столе и поднялась наверх, чтобы прилечь. «Все кончено», – повторила она себе его слова.

В ту ночь, как только стемнело, Эвви натянула мягкие хлопчатобумажные шорты и серую футболку и выключила свет в своей спальне. Она спустилась вниз, остановилась, чтобы спрятать шампанское в глубине высокого шкафа. Затем пошла в квартиру, где дверь была полуоткрыта. Эвви заглянула внутрь и увидела Дина в постели, в наушниках, читающего что-то в айпаде[220]. Все лампы были выключены, кроме одного ночника прямо рядом с ним на тумбочке. Она стояла неподвижно, пока он не поднял голову. Он улыбнулся, вытащил маленький белый наушник из уха и протянул его ей. Эвви пересекла комнату, физически чувствуя густую тишину и ковер под босыми ногами. Дин приподнял хлопковое одеяло с ее стороны кровати, и она подвинулась к нему.

Он смотрел «Искателей ковчега»[221], и Эвви надела наушник как раз в тот момент, когда Индиана подходил к таверне Мэрион. Дин поправил подушки под головой, чтобы она могла свернуться калачиком у него на плече.

– Прости, Эв, – прошептал он ей на ухо. – Прости меня.

Она повернулась, чтобы посмотреть на изгиб его челюсти, на шрам над глазом, и тихо произнесла:

– И ты прости меня.

– Это была тяжелая поездка. Я не хотел вымещать это на тебе.

Она покачала головой:

– Нет, ты имел право. Я сейчас тоже не в лучшей форме.

– Скорее всего, ты не звонила Энди, пока меня не было?

Она поиграла с амулетом на шее:

– Должна сказать, что нет.

– Или это он звонил тебе?

Она потянула за цепочку:

– Я пытаюсь дать ему немного времени, чтобы он успокоился.

– Можно тебя кое о чем спросить?

– Конечно. – Она положила руку ему на бок.

– В ту ночь, когда вы поссорились, ты сказала что-то вроде «Мне не суждено быть счастливой». Что это значит?

Больше всего Эвелет ненавидела себя за то, что была тогда пьяна и не все помнила из произошедшего той ночью. Но она чувствовала, что все, рассказанное ей, это правда. Она действительно говорила так, просто была уверена в этом. Но почему она это сказала, оставалось для нее неведомым. Проведя рукой по волосам, Эвви пробормотала:

– Едва ли я… это просто пьяный бред, я думаю.

– Знаешь, прошла уже неделя. Уже даже больше недели. Легче от этого теперь не станет.

Эвви кивнула и вяло пошутила:

– Я так соскучилась по таким удручающим советам.

Дин повернулся к ней и то ли спросил, то ли заявил, нахмурив брови:

– Так я уезжаю?

– А разве нет? Ты говорил об этом почти год назад. Помнишь: «Пришло время заняться всем этим, наладить свою жизнь». Да и мне тоже надо наладить жизнь.

– Ты уверена?

– Уверена в чем? В том, что за летом последует осень, а потом закончится год? Да, я уверена.

Она положила руку ему на грудь, похлопала по плечу и откинулась назад. Эвви не была волшебницей и не могла помочь. Он сам сказал это, когда переехал сюда. Нью-Йорк был тем местом, где Дин оставил свое сердце. Эвви рассудила, что лучше будет не усложнять ситуацию. Она и без того была достаточно запутанной.

Глава 32

Примерно через неделю после возвращения Дина из Коннектикута Эвви увидела на столе в квартире картонную коробку со стопкой книг. Это был первый признак того, что все по-настоящему. Но пока шел июль, и почти все оставалось так, как было. Они спали то в его кровати, то в ее, широко открывали окна, когда было достаточно тепло, читали новости по своим телефонам, пьянствовали и смотрели сезоны «Студии 30» [222]и «Арчера»[223], заказывали еду на вынос – спагетти или гамбургеры – или ели что-то, что Эвелет импровизировала из остатков. Дин крепко спал по ночам, не вставая больше с постели, чтобы куда-то уехать и подавать, подавать, подавать. Это обстоятельство Эвви больше беспокоило, чем радовало. Но постепенно она ко всему привыкла.

Эвви читала, работала и начала уже планировать привлечение клиентов, которые понадобятся ей, чтобы оплачивать счета после отъезда Дина. Она не задавала ему никаких вопросов. Например, когда он вернется домой после тусовки с Энди, а он ей ничего не рассказывал. Чем дольше это продолжалось, тем меньше она представляла себе, как можно что-то исправить в отношениях с Энди.

Но новые коробки продолжали появляться на столе, и когда первого августа он вручил ей чек, она вопрошающе посмотрела на него.

– В конце месяца, я полагаю… – сказал он. В ответ она лишь кивнула.

С приближением конца августа Дин начал собираться уходить всерьез. Он послал кого-то открыть его квартиру в Нью-Йорке и привести ее в порядок. Начал продавать вещи, которые ему не понадобятся, – тостер и блендер для коктейлей. Затем сложил свою старую одежду в мусорное ведро и продал комод. Эвви он сказал, что большой телевизор оставит на стене на тот случай, если ей когда-нибудь захочется на большом экране посмотреть «Коридоры власти».