Ежики, или Мужчины как дети

Вот такие отношения, такая семейная жизнь. Не мог Паша, не умел, как Степанов, засветить промеж глаз, чтобы знала. Даже представить себе не мог, как это возможно – ударить женщину. Степанов считал, что Пашка – типичный чистоплюй. Но что теперь Степанов может знать? Степанова теперь вовсе никакого нет. Это Пашка тоже понял. Изо всего этого ВЧЕРА он не смог воскресить в памяти только окончания дурацкого анекдота. А так он помнил, что из клуба они решили поехать к степановской любовнице в Химки и долго собирались, было уже поздно, начинало темнеть. Степанов был пьяным, Пашка еще пьянее. От утреннего разговора он вообще был мрачнее тучи. Ему теперь отчетливо казалось, он был почти уверен, что у Лидии кто-то есть. Кто-то с чистыми руками, с большими деньгами, без этих ночных кошмаров. Он уже ненавидел его лютой ненавистью, но, когда Степанов предлагал устроить за Лидкой слежку, в ужасе отказывался, говорил, что разберется сам.

– Ну-ну, – смеялся Степанов. – Все это чистоплюйство с бабами – только перевод времени. Смотри сам.

– Я посмотрю, – кивал Паша и наливал еще. В тот день, ВЧЕРА, он перебрал так, что даже сама мысль о том, чтобы сесть за руль, показалась ему дикой. Хотя пьяным он ездил, не боялся. Менты на дорогах брали немного, а сильно Паша не пил. Но не ВЧЕРА. Так что за руль сел Степанов. Почему это не был его водитель? Нет, Паша не смог этого вспомнить. Был ли вообще этот водитель с ними в клубе, а если не был, то почему – это все прошло мимо его памяти, осталось валяться там же, где и лежали воспоминания о номерах машин, телефонах, о том, как выглядит Пашина дочка. Зато вспомнился Степанов, с трудом попадающий ключом в зажигание.

– Может быть, вам вызвать такси? – вспомнился вдруг чей-то голос. Чей же? Кажется, администратора клуба. Эх, почему в русских развлекательных заведениях нет традиции вытаскивать и прятать ключи от тачек. Нет, нету такой традиции.

– Танки пьянки не боятся, – ответил Степанов. – Какое, на хрен, такси. У нас такая «бэха»! Долетим.

– Я Лидке позвоню, – сказал Пашка, когда они гнали по МКАДу. Как же Степанов гнал, почему же он к своим почти пятидесяти годам все еще не нагонялся. Паше почему-то ужасно захотелось услышать Лидин голос. Ему вообще не в радость было переться в эти Химки, он устал, выпил лишнего, его подташнивало и хотелось, чтобы Лидка легла с ним рядом, в их огромную постель, обязательно совсем-совсем голая. Включила бы ящик, он бы обнял ее и заснул, продолжая во сне чувствовать ее тело. А она бы лежала под тяжестью его рук и смотрела какой-нибудь дурацкий сериал. Доктора Хауса, например. Чего она в нем нашла, садистский сериал.

– Не звони. Пусть поскучает, – возразил Степанов и выхватил Пашкин телефон.

– Что ты делаешь? – возмутился тот, глядя, как Степанов выкидывает его дорогущий аппарат в окошко.

– Все они – сучки. Вот я лучше тебе анекдот расскажу! – размахивая руками, кричал Степанов. – Встретила как-то Красная Шапочка Серого волка.

– Зачем ты телефон-то выкинул, придурок пьяный, – возмущенно покачал головой Пашка и откинулся на сиденье.

– А он ей и говорит: у тебя, говорит, Шапочка моя милая, только два варианта!

– Степанов, на дорогу смотри.

– Да ты слушай! – отмахнулся тот. В этом месте в памяти Павла снова наступил пробел. Только смеющееся лицо Степанова, а потом удар, от которого Пашку вдавило в кресло, а лицо Степанова вдруг отчего-то как-то резко дернулось в сторону, а потом и вовсе как-то закрутилось. Чувство это было странное – как на аттракционе в парке Горького. Кажется, это назывался «Сюрприз». Когда встаешь, пристегиваешься цепью, а потом целый круг с пристегнутыми людьми начинает раскручивать так, что кружится голова. Вот и тут примерно то же самое. Американские горки, в натуре. Пашка с немым изумлением смотрел, как машину раскручивает по дороге, почему-то пронося мимо других машин. Как они никого не задели – непонятно. А уж потом мир перевернулся, наполнился болью, скрежетом, криком, которые перемешались и не поддавались разделению и идентификации. Боли Павел почти не помнил, страха, как ни странно, тоже. Просто не успел испугаться, как все уже кончилось. И погрузилось в тишину.

Утверждение 5

Меня провести нелегко

(____баллов)