Фабиола

Как ни странно, истерика ей помогла — Фабиолу больше не пугала мысль о неизбежности смерти. Удручало только то, что никто не найдет ее здесь, в этом ужасном, немыслимом мире, созданным злой волей какого-то звездного конструктора, который играючи сотворил его из замысловатого набора детских кубиков. А теперь сидит где-то в стороне, и смотрит, как в его мир случайно залетела микроскопическая мошка, единственным достоинством которой является наличие в ее крошечной голове разума. Мошка залетела в ловушку и, не находя выхода, назойливо тыкается в разные стороны… Конечно, сравнение было не совсем точным — у любой мошки хотя бы была возможность выбора, если ей надоедало тыкаться в стекло, она могла полететь в противоположном направлении, где наверняка мог находиться выход. Фабиолу же несло только в одну сторону — в эпицентр смерти. Но Фабиоле настолько понравилось это неожиданное сравнение, что она продолжила его: мошка металась в лабиринте чужого мира, а создатель этого мира лениво наблюдал за ней, решая, как ему поступить — то ли оставить все как есть, течь естественным чередом, то ли просто прихлопнуть эту назойливую козявку, чтобы она не досаждала ему…

Несколько минут Фабиола размышляла, как бы она поступила на мечте неведомого Создателя Мира — прихлопнула бы докучливое насекомое, или оставили бы его жить. И пришла к выводу, что наверняка убила бы несчастную мушку — чтобы та не мучилась.

Однако у неведомого Создателя, видимо, были совсем другие соображения на этот счет. Он не спешил облегчить Фабиоле страдания, ему хотелось чистоты эксперимента…

Фабиола понимала, что еще немного — и она может сойти с ума. Хотя… быть может, это не худший вариант… Спустя какое-то время она пришла в себя около стыковочного люка, не в силах понять, что за внезапный импульс заставил ее разорвать прочные ремни и рванутся из кресла… Под ногой что-то обиженно хрустнуло, и Фабиола бросила взгляд на пол. Это был браслет.

Вернее, то, что от него осталось… Она не могла понять, почему она растоптала и личный браслет — как несколько часов назад поступила с передатчиком. Наверное, она действительно сходила с ума…

Фабиола закрыла руками глаза, нажав на глазные яблоки — забегали какие-то черные круги, которые мешали сосредоточиться и прийти в себя, но ей уже было все равно. Фабиола вернулась в кресло, села в его уютное теплое лоно, стиснула подлокотники, словно опасаясь, что кресло исторгнет ее.

«Спокойно, Фаби, спокойно, — сказала она самой себе. — Ты просто очень устала. Ты попала в гравитационное поле черной дыры, ну и что? Почему ты решила, что это — смерть? Может быть, тебя ждет вечная жизнь. Ты же слышала теорию, что черная дыра — это путь в другой мир, в другое пространство. Значит, ты будешь жить там, где до тебя не доводилось жить никому… То есть твоя жизнь, Фабиола, теперь будет зависеть только от тебя…»

Но следом опять пришло понимание, что от нее сейчас ничего не зависит.

Ровным счетом ничего… Осознание этой истины было столь неприятным и пугающим, что Фабиола заставила себя думать о том, что она будет делать потом, когда ее найдут спасатели и вытащат из ловушки… Но мысли сами перескакивали из невозможного будущего к вполне реальному настоящему, и Фабиола, даже не открывая глаз, видела перед собой черную бездну, где должна закончиться ее жизнь…

Тогда Фабиола решила сменить тактику. Она решила не отгораживаться от пустого пространства, и во все глаза стала смотреть на экраны, чтобы привыкнуть к ужасному виду бездны, надеясь, что враждебный мир, протянувший к ней свои липкие щупальца, перестанет казаться таким ужасным.

Но игра в гляделки с пространством продолжалась недолго. Фабиола без сожаления выключила внешние экраны, понимая, что долго не выдержит, если будет пялиться на эту кладбищенскую тьму, которую не в силах рассеять лучи далеких, невидимых отсюда звезд. Звезд, вокруг которых шла своя жизнь.

Жизнь, малопонятная, если смотреть на нее отстраненно, с точки зрения невидимого Создателя, который с интересом наблюдает за суетой человеческого муравейника. Ведь что происходило все эти годы вокруг Фабиолы? Вокруг нее бушевали большие и малые войны — одни планеты, объединенные в коалиции, боролись с другими планетами, объединенные в другие коалиции. Боролись за идеалы, непонятные никому, кроме тех, кто эти войны начинал и вел. И тем более непонятные простым солдатам этих войн, пушечному мясу, которое направляли на бойню, не спрашивая его согласия.

Еще сутки назад подобное казалось Фабиоле вполне естественным — ведь она сама была солдатом войны, сама сражалась за свободу Галактической Федерации. Свободу, на которую покушалась Империя Цпеха, которая хотело уничтожить все, что было дорого человечеству. А значит, и Фабиоле…