Face-to-face

– Наталья вся горит, она не сможет долго скрывать это от мужа, а когда он узнает… Нет, за нее я не волнуюсь, муж ее – профессор. Он поразмыслит по ученому и наверняка ее простит – русские вообще легко прощают своим женам измену. Но тебя отец не простит, Зураб тоже рассердится. Что, если он заставит Айгуль с тобой развестись? Ваша новая квартира на ее имя, ты там даже еще не прописался, она выгонит тебя и не разрешит видеть детей. И вдруг тебя не примут в партию за аморальное поведение? Что ты будешь делать?

Ильдерим вспыхнул:

– Я уже не маленький мальчик, я человек с высшим образованием, хороший специалист, я себе на краю света найду и работу, и жену, и квартиру.

– Ты сможешь найти себе другую работу, другую квартиру и другую жену, – тихо сказала Фируза, – но даже на краю света часть души твоей всегда будет тосковать по родному дому и по матери, только отец не разрешит тебе вернуться сюда. А я буду жить, умирая от горя, потому что все вокруг будут называть моего сына предателем. Ты этого хочешь? – она горько заплакала. – Ты самое дорогое, что у меня есть, зачем мне тогда будет жить?

– Мама, только не плачь, я не могу видеть твоих слез! – Ильдерим упал на колени перед Фирузой и обнял ее ноги. – Прости мне мои дерзкие и обидные слова. Все, что ты сказала, правильно, я сам не хочу скандала, только помоги мне увидеть ее – хоть один только раз. Никто ничего не узнает, а потом я уеду, клянусь. Один только раз!

Фируза затрясла головой.

– Нет, не могу, я поклялась твоей сестре, что не стану помогать вам, – она всхлипнула и ладонью отерла слезы.

– Халида знает? – недовольный Ильдерим вскочил и нервно заходил по комнате. – Зачем ты ей сказала?

– Я ей ничего не говорила, она случайно увидела вас вместе – весной, когда вы были у нее дома. Она сказала, что здесь, в нашем селе вы не должны встречаться.

– Глупая девчонка! – он поморщился. – Нет, я, конечно, обожаю свою сестру, но она женщина и не должна лезть в мои дела.

– Она обещала все рассказать отцу, если я стану помогать тебе в этом. Я поклялась.

– Ладно, мама, ладно! Конечно, клятвы нужно выполнять, но ведь один только раз, и я сразу уеду! Один только раз, мама, никто ничего не узнает, а Халиде ты просто ничего не говори. Иначе я не смогу найти себе покоя, и не знаю, что со мной будет, неужели ты хочешь, чтобы я страдал? Ты ведь сама сказала, что я – самое дорогое, что у тебя есть.

И мать не выдержала.

– Хорошо, – опустив голову, печально проговорила она, – сделаю, как ты просишь. Но только не выходи никуда из дома. Я поговорю с Натальей, она придет сюда завтра ночью. А сейчас я приготовлю тебе поесть, ты голоден.

– Сегодня! Я хочу видеть ее сегодня ночью!

– Сегодня ночью она уже легла спать со своим мужем, я не могу прийти и вытащить ее из его постели, чтобы привести к тебе, потерпи.

Фируза ошибалась – Наталья в эту ночь спать со своим мужем так и не легла. Сначала она долго возилась, с озабоченным видом перекладывая купленную в буфете провизию из одной сумки в другую. Сергей, рано улегшийся в постель, следил за ее порхавшими пальцами и, наконец не выдержав, спросил:

– И что ты там столько священнодействуешь?

– Погоди, Сережа, не отвлекай меня, я хочу все уложить сейчас, чтобы утром уже не возиться. Понимаешь, мне нужно как-то распределить помидоры по поверхности, чтобы они не помялись. С другой стороны, я боюсь, что они сомнут друг друга, сок потечет вниз и испортит пироги. Так что я ищу компромисс, не мешай.

Наконец компромисс был найден, и Наталья, выключив свет, отправилась в душ. Сергей с нетерпением ждал, когда жена вернется, – нынче ему, как никогда, хотелось поскорее ощутить прикосновение ее горячего упругого тела. Лежа на спине, он невольно прислушивался к далеким шагам поднимавшихся и спускавшихся по лестнице сотрудников – душевые были на первом этаже.

Наконец Наталья вошла, наполнив комнату тонким ароматом дорогого шампуня, включила настольную лампу и долго укладывала волосы феном, а потом переодела халатик, села за стол и с увлеченным видом уткнулась носом в потрепанный томик Франсуазы Саган. Муж позвал ее – раз, второй, третий. Она лишь отрешенно бормотала «ага, сейчас», кивала и продолжала читать.

Около часу ночи он – раздраженный и раздосадованный – наконец уснул, а когда его разбудил проникший в комнату луч солнца, часы показывали семь. Наталья, так и не сняв халата, спала на краю кровати, свернувшись клубком и подложив под голову книгу вместо подушки. Пышные после укладки феном волосы закрывали ее лицо и все еще слегка пахли шампунем. Вздохнув, Сергей натянул шорты, футболку и дотронулся до ее плеча:

– Ты, кажется, рано утром куда-то собиралась. Не проспишь?

Она посмотрела на него сонными глазами и вновь их закрыла.

– Сейчас, Сереженька, еще пять минуточек.

– Ладно, я тебя не жду, мне некогда, пошел завтракать.

Сергею действительно было некогда – он ждал приезда Черкизова из Киева и едва вошел в свой кабинет, как на письменном столе зазвонил телефон.

– Сергей Эрнестович, Черкизов беспокоит. Не рано?

– Нет, я уже на месте. Скоро вас ждать?