Face-to-face

Дернувшись, словно от толчка, Сергей очнулся и прижал руки к голове – она нестерпимо болела. За окном чернела темнота, в ночном небе уже мерцали точечки звезд, и подобно им в памяти вспыхивали обрывки воспоминаний. Так бывает, когда человек придет в себя после глубокого сна, а привидевшееся уходит и уходит куда-то вглубь. Ощущения и мысли, которые невозможно выразить словами. Таня! Он вспомнил вдруг все совершенно отчетливо и покачал головой – приснится же такое! Взглянул на часы и заторопился домой – Наталья, конечно, уже вернулась в общежитие. Телевизор она смотреть в холл не ходит, потому что терпеть не может спортивные передачи, а в эти дни все посвящено Олимпиаде. Сидит, наверное, со своей книгой и злится, что муж опять задержался, скажет потом:

«Я понимаю, ты привез меня сюда, чтобы я по вечерам сторожила твой чемодан».

Вновь отчетливо встал перед глазами привидевшийся сон, но, встряхнув головой, Сергей отогнал его прочь.

Наталья, действительно, была дома, но не читала и не злилась, а была занята мало привычным для нее делом – вытирала пыль с мебели. Увидев, как жена сосредоточенно водит тряпкой по спинке кровати, он на какой-то миг даже забыл о гудевшей голове.

– Наташка, ты решила пополнить ряды прилежных жен?

– Но ведь ты именно для этого меня сюда привез, разве нет? – в тон ему шутливо ответила она. – Ты ужинал, Сережа?

– Не хочется есть – голова гудит, какие-то точки все время прыгают.

Лицо Натальи приняло озабоченное выражение, она немедленно захлопотала и начала искать привезенный из Ленинграда тонометр.

– Надо измерить давление, ты переутомился. Ляг, отдохни, дать тебе таблетку?

В заботливом голосе жены ему чудилось неестественное оживление, он холодно отверг ее заботы:

– Не нужен мне твой тонометр, схожу в душ – полегчает.

– Как хочешь, Сереженька, – немедленно согласилась она тем ласковым тоном, каким родители говорят с любимым дитятей.

Но и после душа где-то внутри под черепом продолжало покалывать, словно иголкой. Он лег на кровать и из-под опущенных век наблюдал за Натальей, неторопливо перемещавшейся по комнате. Встав на стул, она протерла шкаф, верхний карниз окна, потом спрыгнула и принялась скоблить подоконник, а потом вновь вернулась к спинке кровати. В конце концов, Сергей не выдержал:

– Ты вытираешь эти спинки уже по третьему разу.

– Правда? – в голосе ее звучало искреннее удивление. – Значит, я уже перестаралась, – отступив назад, она с улыбкой полюбовалась блеском металла – так, словно это было произведением искусства, вышедшим из ее рук, – а потом весело тряхнула головой: – Ладно, вроде чисто. Сейчас, Сереженька, только протру полы, и можешь спать – мешать тебе больше не буду, пойду в душ.

Одним прыжком он легко вскочил на ноги и мгновение спустя уже стоял перед женой, с силой стискивая ее плечи.

– Потом помоешь полы, иди ко мне!

– Нет, Сережа, погоди – я вся грязная, мне надо…

– Не надо!

Бросив ее поперек кровати, он буквально упал сверху, от гудящей боли в голове не понимая, что она сопротивляется по-настоящему. Отлетели в сторону две пуговицы халатика, с треском лопнула резинка на трусиках. Испуганная Наталья, перестав сопротивляться, позволила мужу овладеть собой. Тихо всхлипывая, она лежала неподвижно, пока он не закончил и не перестал сжимать ее плечи.

Выпустив жену, Сергей бессильно закрыл глаза. Головная боль неожиданно утихла, и навалилось невыносимое желание спать. Словно издали до него доносились горькие всхлипывания, он протянул руку и, поглаживая ее бедро, пробормотал:

– Прости, – а потом уснул.

Наталья, подождав немного, скинула его руку со своего живота, вскочила на ноги и, запахнув полы разорванного халата, побежала в умывальную комнату. Пришлось срочно смазать предплечья специальной мазью от ушибов – иначе через час там отчетливо выступили бы синяки, оставленные пальцами мужа.

Вернувшись в комнату, она постояла немного рядом со спящим Сергеем, прислушиваясь к его дыханию, потом достала из шкафа легкое розовое платье и, натянув его, упругим шагом направилась к выходу из общежития.

– Воздухом подышать? Надолго? – зевая, спросил открывший ей дверь вахтер.

Она ответила, почти не понимая, что говорит:

– Запирайте, я сегодня, наверное, у снохи переночую – она что-то на живот жаловалась.

Когда Наталья приблизилась к дому Фирузы, не было еще и одиннадцати часов, в окнах многих домов горел свет, но ей теперь все было безразлично.

«Пусть, кому какое дело? В крайнем случае, скажу, что обиделась на его грубость и ушла ночевать к Фирузе».

Постучав, она толкнула дверь и решительно вошла. Фируза, резавшая в это время хлеб, ахнула, и большой острый нож выпал из ее рук, звякнув о стол.

– Наташа? Тебя кто-нибудь видел?

Послышались торопливые шаги, распахнув дверь комнаты, Ильдерим протянул руки:

– Наташа, ты пришла! – сжав ее в объятиях, он повернул голову в сторону матери и повелительно бросил: – Уходи!