Файф-о-клок

146. Цицерон Марк Туллий. О пределах блага и зла. Парадоксы стоиков

147. Цицерон Марк Туллий. О старости. О дружбе. Об обязанности

148. Цицерон Марк Туллий. Письма

149. Цицерон Марк Туллий. Речи

150. Цицерон Марк Туллий. Три трактата об ораторском искусстве

151. Цицерон Марк Туллий. Учение академиков

152. Цицерон Марк Туллий

. Философские трактаты

153. Эзоп. Басни

154. Элиан Клавдий. Пестрые рассказы

155. Эмпедокл. О природе. Очищения

156. Эсхил. Трагедии

157. Ювенал. Сатиры

158. Юлий Цезарь. Записки о галльской войне

159. Ямвлих

. О египетских мистериях

160. Ямвлих. О Пифагоровой жизни

161. Ямвлих Халкидский. Комментарии на «Диалоги» Платона

Здесь похоронена Глава о том, как в 1797 году Алексей Иванович Мусин-Пушкин, уроженец Москвы, обнаружил полуистлевшую рукопись в ризнице Спасо-Преображенского собора… О том, как это уникальное древнерусское произведение, написанное в конце двенадцатого века и повествующее о неудачном половецком походе князя Игоря Святославича, повлияло на всю отечественную словесность… О том, как Алексей Иванович сделался знаменит благодаря публикации «Слова о полку Игореве»… О том, как сгорело древлехранилище Мусина-Пушкина во время французского нашествия тысяча восемьсот двенадцатого года… И о том, что теперь мы читаем «Слово о полку Игореве», полагаясь только на копию, сделанную Алексеем Ивановичем Мусиным-Пушкиным…

Тринадцатый апостол

Продолжение

Итак, любезный трактирщик проводил нас в меблированные комнаты, которые находились на втором этаже его дивного заведения. Злобная тварь отчаянно сопротивлялась, требуя два кувшина вина не сходя с места, и пришлось ее тащить вверх по лестнице, как барана. Она цеплялась за перила и балясины, покуда трактирщик не поклялся своей матерью, что как только мы доберемся до комнат, он принесет четыре кувшина вина, и самого лучшего. Лишь тогда злобная тварь поутихла и согласилась проделать оставшийся путь самостоятельно.

Комнаты были смежные, вроде столовой и спальни, и меблированы в стиле «а-ля сарай», характерной чертой которого считаются колесо от телеги и живописно вбитые гвозди на всякий случай. На гвоздь, что повыше, можно повесить хомут, на тот, что пониже, – дорожный плащ.

– Ну как?! – гордо спросил трактирщик и расплылся в улыбке от безответной любви к своему хозяйству.

– Мне нравится, – согласился я и вытолкал колесо от телеги в общий коридор. – Двери запираются на засов?

– Не извольте беспокоиться! – заверил меня трактирщик. – Изнутри и снаружи! Все под надежной охраной и неусыпным…

Трактирщик запнулся, подбирая подходящее слово или стесняясь его произнести. Я видел неоднократно, как в общем-то безобидные слова смущают необразованных людей своими аллитерациями.

– Под неусыпным бдением! – закончил предложение трактирщик и перекрестился.

А злобная тварь ехидно зафыркала, что в данном случае означало смех. Однако я не нашел повода для веселья, а только пихнул свою переписчицу, чтобы она углубилась в комнаты и не отсвечивала на пороге. После чего осмотрел входную дверь, остался доволен засовами и принял помещение…

Здесь мне предстояло творить историю, вернее, трудиться над «Анналами» Корнелия Тацита, потому что тащиться с бабой в мужской монастырь я не решался. По правде говоря, теперь возникали другие проблемы – как вызволить Корнелия из монастыря хотя бы на время? Но я рассчитывал на широкие рукава своей рясы и мастерство переписчицы, которая выполнит свою часть работы и постарается сделать ее быстрее, чем в монастырской библиотеке обнаружат пропажу. Поэтому в первую очередь меня беспокоила конкретная мебель – стул и стол, а прочая обстановка особенно не волновала. Однако злобная тварь, по воле Господа нашего Иисуса Христа уготованная мне в качестве наказания, интересовалась другими предметами…

– Комнаты две, а кровать одна! – заявила она с явно выраженным возмущением.

Помня о гадком характере переписчиков, я тут же решил показать, кто в нашем предприятии голова, а кто – остальные части тела, впрочем не уточняя, какие именно.

– Все правильно, – подтвердил я. – Кровать для меня… А ты будешь спать на полу или вообще не будешь!

Скромняга трактирщик не вмешивался в наши дебаты, а, в свою очередь, испытывал дверь на прочность. То есть засунул палец до посинения в замочную скважину и глубокомысленно сопел, скорее всего размышляя, как вытащить его обратно.

– Никто не сходит за маслом? – наконец-то спросил трактирщик. – Я, с вашего дозволения, можно сказать, застрял…

Милости Господа нашего – безграничны. Однако почему они сыплются только на мою голову?! Злобная тварь идти за маслом не собиралась, да и кто бы ее послал? Трактирщик по собственной глупости застрял… И обязанности мальчика на побегушках достались мне…

– Где находится ваше масло? – скрипя зубами осведомился я.

– Оливковое? – уточнил трактирщик. – Или сливочное?