Фаина Федоровна

–А молодой я тогда, наверное, был… Правда?

–Юноша просто, – сказала я.

–Ну, да. -Теперь он вытер носовым платком модные очки. -Хоть кто-то это помнит. А то все сейчас думают про меня: «старый ты, хрен…»

–Я так не думаю, – сказала я, и я действительно так не думала. -А вы не знаете, где сейчас заведующая второй поликлиникой, той, в которой я работала? -Мне почему-то стало интересно это узнать.

–Наталья…Наталья… как её? – Он потёр лоб

–Владимировна, кажется.

–У-у-у, – потёр он себе переносицу. -Скончалась она. Уже давно. Внезапный инсульт. И прямо на работе. Задержалась в кабинете допоздна… Работы ведь было – ужас. Утром только нашли.

Я вспомнила заведующую с её заискивающей перед главным врачом улыбкой, с её придирками ко мне, с её ненавистью к Фаине Фёдоровне и не почувствовала ничего – ни плохого, ни хорошего.

–Ну, ладно. -Главный врач снова опустил на глаза очки и стал похож на кого-то немецкого политика. -Где этот твой родственник? Пусть завтра с утра приходит. Поговорим. И ты с ним приходи.

–Спасибо! – Я встала. Всё во мне пело. -Конечно, мы придём. Прибежим. Прилетим. Я, как только выйду от вас, сразу же ему позвоню.

–Ну-ну… – Главный привстал и протянул мне документы. -Забирай. Вроде всё устраивает. Подумаю.

–До завтра. – Стараясь казаться спокойной, я повернулась спиной и чётко вышла из кабинета. Навстречу мне уже устремились двое в зелёных медицинских костюмах.

Улыбнувшись секретарше, я выскочила в коридор. Телефон запропастился где-то в сумке. Да боже мой, не оставила ли я его дома? Нет, это было бы просто невероятно.

Я вылетела на улицу, подбежала к машине, села и опрокинула на соседнее сиденье всё содержимое сумки. Кто-то припарковался рядом со мной, чуть не задев меня зеркалом. Я даже не оглянулась. Бренчали ключи, звякала пудреница, раскрылся кошелёк, вывалив из пасти несколько купюр. Сердито зашелестели косметичка и футляр для очков… Ну, где же он?! Телефон оказался застёгнутым на «молнию» в боковом отделении сумки. Там, в принципе, где он и должен был быть.

Только бы Олег оказался на связи!

Номер не отвечал, я набирала его снова и снова. Где же ты? Отзовись! Речь идёт о твоей жизни.

Я посылала импульсы в пространство. Вселенная молчала. Я откинулась на сиденье и стала смотреть в сгущающуюся темноту. Я видела, как вышел из здания главный врач, пошёл к машине. Наверное, это была служебная машина, какой-то светлый внедорожник с красным крестом. Вот теперь, я увидела, что он очень постарел. Если бы я не знала, что это он, я бы его не узнала. Я вспоминала, как он громоподобно нёсся когда-то к моему кабинету – халат расстёгнут, живот вперёд, и на меня вдруг предательски нахлынула жалость. Никогда раньше я даже не подумала бы, что она возможна к тем, кто тебя мучил, кто унижал, на борьбу с кем было истрачено столько сил. Жалость к террористам, к бывшим любовникам, изменницам-жёнам, предателям-друзьям, как это называется? Синдром чего? Интересно, пожалела бы я сейчас Сергея?

Водитель вышел со своего места и открыл перед главным дверь. Тот сел рядом с ним, дверь закрыл сам, они уехали. Попавшаяся им навстречу в воротах завывавшая «Скорая» притормозила, пропуская их, видно машина главного была известна, но они сами пропустили «Скорую» и потом вывернули на улицу. Я видела, как из «Скорой» фельдшер и врач спустили под руки какого-то старика и повели его к дверям приёмного. Я впомнила, как Главный сказал мне только что: «Только я держусь».

Над забором больницы вставала луна, и мне показалось, что она светит ярче, чем фонари, освещающие больничный двор. Деревья уже совсем стали зелёными. И во мне вдруг больно заныло что-то старое и забытое, но ещё живое и теперь разрастающееся, как метастаз.

***

Фаина Фёдоровна ни от кого ничего не узнала.

Утро началось, как обычно. На плечиках, зацепленный за дверцу шкафа висел приготовленный для меня халат, на рабочем столе были уже разложены инструменты, с лампы вытерта пыль, насевшая за ночь. Прямо передо мной на столе лежал мой рефлектор. Фаина Фёдоровна пританцовывала около своего стола, нарезая бутербродики.

–Больных в коридоре немного, не хотите чаю? Успеете перед приёмом глотнуть полчашечки.

–Спасибо, не хочется.

Я думала, как ей сказать?

Она с аппетитом откусила от бутерброда.

–А я вот что-то с утра проголодалась… Ну, хоть кусочек сыру?

–Нет.

–Не заболели? – Она уставилась на меня.

–Не беспокойтесь.

–Ну, тогда начинайте принимать, вам всё приготовлено, а я присоединюсь! – Она была в прекрасном настроении.

Я встала, приоткрыла дверь кабинета. В коридоре было привычно темно, из кабинета выпал узкий луч света, и люди, попавшие в него, казались нереальными, будто вышедшими из тёмного фона картины.

–Кто по очереди, пожалуйста, заходите.

Я приняла трёх или четырёх больных, а сама всё думала, как начать разговор. Наконец случай заставил меня раскрыть карты. Очередному больному мне понадобилось выписать больничный.

Фаина Фёдоровна протянула мне на подпись бумажку в регистратуру и сообщила больному:

–Во вторник к нам на продление.

Я мягко поправила её.