Файтин!

— Ваша честь, этот случай никак нельзя рассматривать как насильственные действия в отношении граждан! Был нанесён всего один удар ногой. Не было никакого последующего избиения лежащего человека ногами или посторонними предметами. Учитывая весовые категории моей подзащитной и этого мужчины, а так же их разницу в возрасте, это была однозначно квалифицируемая самооборона. Кроме этого, обращаю внимание суда на тот факт, что пострадавший занимался возле женской школы противоправными действиями, за что был задержан полицией, его вина была доказана, и он был осуждён судом республики Корея. Если суд пожелает, я могу запросить и представить ему материалы этого дела, ваша честь.

Не ответив, судья спрашивает, смотря на адвоката истца: Вы согласны с этим?

— Всё так, ваша честь, но я хотел обратить ваше внимание на тот факт, что обвиняемая легко прибегает к физическому насилию. Тем самым, это указывает на её низкие моральные принципы и способность к противоправным действиям…

— Ваш вывод, сделанный на основании единственного удара, сильно притянут, — говорит судья, — очевидно, что испугавшись, девочка действовала в состоянии аффекта. О каких-то заранее спланированных противоправных действиях тут речи быть не может. Ваше замечание судом отвергается. Что у вас есть ещё, господин адвокат?

— Это всё, ваша честь, — прижимает тот свой подбородок к груди.

Фф-ф, — в целом недовольно выдыхает зал, наблюдая за слабо выступившим адвокатом.

— Хорошо, садитесь, — говорит адвокату истца судья и обращается к обвинению, — господин обвинитель, у меня есть к вам вопросы. Обнаружены ли отпечатки пальцев обвиняемой на украденном кошельке?

— Нет, ваша честь. По заключению экспертизы, материал, из которого сделан кошелёк, плохо сохраняет потожировые следы.

Уу-у, вот как? — удивлённо реагируют присутствующие.

— Понятно. Сколько в нём было денег?

— По описи к протоколу… двести пятьдесят три тысячи вон, — сообщает обвинитель, заглянув к себе в бумаги.

— Как вы можете объяснить факт того, что подозреваемая, имея постоянную работу и документированный доход в шесть миллионов вон, решила украсть столь небольшую сумму?

— Видите ли, господин судья, согласно сделанному нами запросу в лечебные учреждения, подозреваемая Пак ЮнМи в данный момент проходит лечение у врача-психиатра…

— Протестую, ваша честь! — вскакивает со своего места адвокат ЮнМи, — Это вторжение в личную жизнь моей подзащитной! Это разглашение врачебной тайны!

— Подождите, господин адвокат, — останавливает его судья и обращается к обвинению, — господин обвинитель, вы что, хотите сказать, что поступок подозреваемой является следствием её болезни?

— Да, господин судья!

— Протестую!

— Подождите. Господин обвинитель, то есть, вы знали, что подсудимая больна, но не сообщили об этом суду?

— Пока не успел, ваша честь.

Судья с острым неудовольствием смотрит на обвинителя.

— У вас есть медицинские документы, подтверждающие ваши слова?

— Да, ваша честь!

— Предъявите их суду.

— Я возражаю, ваша честь!

— Господин адвокат, я понимаю ваше стремление защитить вашу подзащитную, но если она больна, то дело должно рассматриваться совсем иначе. Я ещё вас спрошу, почему вы тоже утаили эту информацию.

В этот момент обвинитель доходит до стола судьи и предоставляет документ.

— Как я понимаю, на основании этого вы хотите сказать, что подозреваемая способна совершать неконтролируемые поступки из-за своего заболевания? — внимательно прочитав переданное ему, поднимает глаза на обвинителя судья, — Но в предъявленном вами документе об этом ничего не говориться.

— Но, господин судья, — возражает обвинитель, — тут написано, что она потеряла память. Вполне возможно, что она просто не помнит о краже.

— Я протестую! — кричит адвокат ЮнМи.

— Это только ваше предположение, господин обвинитель, или заключение медицинских специалистов? — спокойно спрашивает судья, оставив очередной вопль адвоката без внимания.

— Но если она не помнит, то значит, может забыть… — выдаёт пёрл логики обвинитель.

— То есть, значит, ваше, — перебивая, констатирует судья.

— М-м, да, моё.

— Хорошо, — говорит судья, откидываясь на спинку своего судейского стула, — господин адвокат обвиняемой, слушаю теперь вас. Что вы можете сказать по этому вопросу?

Адвокат ЮнМи эмоционально рассказывает об аварии и её последствиях для ЮнМи.

— Поэтому, она не смогла сдать экзамены в школе, ваша честь, — говорит адвокат, — и осталась на второй год. Исходя из сказанного мною…

Уу-у, — сочувственно реагирует зал, смотря на ЮнМи.

— Как она не смогла сдать экзамены, если не помнит, а потом получить пять золотых сертификатов по иностранным языкам? — перебивает адвоката обвинитель.

Адвокат в ответ молчит, видимо стараясь дать этому объяснение, но, не находя подходящих аргументов.

— Ваша честь, — довольный, что "срезал" адвоката, обращается к судье обвинитель, — этому нет объяснения. Очевидно, что Пак ЮнМи была отчислена из школы за драку, о которой говорил адвокат истца, но, для "сохранения лица", администрация учреждения, оформила это как по болезни. Обычное дело в таких случаях.