Фактор аннигиляции

Из всего огромного штата подземного кораблестроительного завода только Хин по-настоящему был посвящён в личные амбициозные планы Джандрака, состоявшие в том, чтобы сделать скользящий флот своей собственностью. В доках уже царила атмосфера личной вотчины. Долгое время он брал сюда людей только по собственному выбору, вытесняя тех, чья верность существующему порядку казалась ему чрезмерной. Он заботился о том, чтобы все, кто был заперт в этом замкнутом мире, видели его как можно больше, и делал все, чтобы производить впечатление и вдохновлять их своим присутствием. Многие из братьев-офицеров, руководящих этим проектом, были его личными друзьями. Он знал, что может на них положиться. К сожалению, за оставшееся время уже невозможно было сделать так, чтобы весь штат был настроен в его пользу, и кое-кто теперь жаловался на то, что они оказались отрезанными от внешнего мира. Пять тысяч рабочих-сборщиков так и не могли ни с кем общаться, но офицеры и конструкторы, имеющие влиятельных родственников, возмущались тем, что не учитываются их потребности. Джандрак надеялся, что после завершения проекта он докажет Максиму ценность флота и его можно будет улестить, чтобы Джандраку было отдано командование этим флотом. По сути дела, все его интриги во Внутреннем городе были направлены на устройство этого дела. Аргументы были таковы: правление короля Максима, созданное на скорую руку, не могло быть прочным. И никто не знает, укрепится ли оно, превратившись в постоянную, хотя и тираническую политическую структуру, или же начнёт разваливаться. Также Джандрак не упускал из виду и лагерь повстанцев; он чувствовал, что непосредственная победа принца Передана вряд ли послужит его интересам, потому что возвращение старого короля означало бы и возврат к стабильному и законному правительству, что оставило бы мало возможностей для авантюрных и безответственных действий, — а они для Джандрака были смыслом жизни. Однако, реставрация старой монархии, с его точки зрения, это дело очень маловероятное, особенно ввиду присутствия Пятна. Он искал какого-то столкновения, очередного гражданского конфликта — чего-нибудь такого рода, в котором скользящий флот почти несомненно сдвинет равновесие в любую сторону, какую бы Джандрак ни выбрал. Командир такого флота будет обладать невероятной властью. И если, как это почти случилось однажды, древнее королевство начнёт разваливаться на отдельные более крепкие гегемонии, то он сможет выкроить себе свою безумную мечту, своё собственное королевство.

Джандрак потягивал своё виски, размышляя: когда амбиции укоренились в душе человека, то очиститься от них уже нет никакой возможности.

Под холодными взглядами Джандрака и его заместителей делегация недовольных конструкторов вошла в офис. Джвндрак знал это тип людей: обычно они приветствовали революцию и все ещё поддерживали Максима, видя в ней какую-то возможность остановить воображаемый упадок морали и сохранить традиции. Они неспособны были понять, что Максим их использовал в своих собственных целях и что общественная жизнь при нём ещё более бесцельна и развратна, чем раньше. Если они станут ответственными работниками, то в сексуальной жизни им придётся воздерживаться или быть моногамными.

Одевались они консервативно, лица были серьёзны. Джандрак с неясным чувством неловкости осознал, насколько они контрастируют с ним и Хином, одетыми в агрессивную военную форму, вызывающий вид которой вполне соответствовал политическому климату этого времени: блестящие чёрные сапоги до колена, прочные туники с короткими, торчащими, слегка расклёшенными полами. К мундиру полагалась портупея с разными устройствами и оружием, что составляло повседневную форму одежды. Остроконечные шляпы, которые можно было прикреплять к вороту туники, так что получались абсолютно боеспособные шлемы, были украшены яркой чёрной буквой «М», инициалом Максима. Ножки буквы были эффектно скошены и заканчивались зазубренными, направленными вверх отростками, придававшими символу зловещий вид: символ как бы парил, в виде зловещей птицы с острыми когтями, надо всеми остальными знаками отличия и медалями.

— Вы желали меня видеть?

— Да, полковник. Сначала позвольте принести извинения за то, что отнимаем ваше драгоценное время.

Джандрак коротко кивнул. Он подумал, что стоящий перед ним тип выглядел нелепо: его короткие чёрные волосы с каким-то масляным блеском были зачёсаны на прямой пробор, а руки он сцепил на животе, получилось что-то елейное, подхалимское. Так же были причёсаны и другие, видимо, они все относились к одной секте. Полковник отдалённо помнил этого человека, — его звали Хорренсотт или вроде того.

— Пожалуйста, продолжайте, чтобы не тратить времени зря.

— Мы все озабочены, — начал говоривший, — нашей длительной изоляцией здесь. Переносить её нам очень трудно, поскольку у многих есть семьи…