Фактор фуры

Жил Рот совсем неподалеку, тоже в Баварии, в Нюрнберге. Мы легко до него дозвонились, он с готовностью (несколько даже агрессивной, по словам общавшегося с ним Сереги) подтвердил означенную версию по поводу Ларри и согласился принять нас завтра у себя.

28

- Нюрнберг - забавный город, - ухмыльнулся Серега, когда мы устроились в поезде (ехать предстояло полтора часа). - Нацики же объявили его в свое время духовной столицей Германии. Так после того, как немцы получили по рогам, перековались и сделались демократами, у них там стало что-то вроде германской столицы прав человека. Страшно трогательно: есть в Нюрнберге конкретно такая аллея - если идти мимо Национального музея, налево: понатыканы круглые колонны метров по семь, и на них выбиты статьи Всеобщей декларации прав человека. Причем каждая статья на своем языке. Сплошной Интернационал.

- На русском тоже?

- Натюрлих. Знаешь, что там по-русски написано? Я специально запомнил. - Он заржал. - Статья 12: «Право на защиту частной жизни»!

- По-моему, - говорю, - это они над нами пристебнулись.

- По-моему, это мы над нами сами всю дорогу стебемся…

Я уже давно обратил внимание на особенности употребления рыжим личных местоимений множественного числа: говоря о России, он перескакивал с «мы» на «вы» без какой-либо внятной мне системы. Индивидуальные особенности самоидентификации… Его легко было понять: еврей, космополит, говорит на куче языков, гражданство американское, живет в Европе - чего ему эта ЭрЭф?

С другой стороны: а мне - русскому по роже и генезису, нигде, кроме России, до самого последнего времени и вовсе не бывавшему (более того: ничем, кроме происходящего в России, толком не интересовавшемуся), - что она, родина? Каков для меня тот базовый набор понятий, с которыми - своими в каждом случае - отождествляет себя представитель любой нации: турок, грек, итальянец, швейцарец, немец? Который объединял бы меня с другими жителями моей страны, давал бы ощущение общности вопреки различиям в возрасте, социальном положении, политических убеждениях и личных склонностях? Я русский, потому что я - что? Живу в России (хотя в данный момент и с этим малопонятно, ну да ладно). А еще? ВСЁ.

Никакие мы, русские, не нация. Ничего у нас общего нет ни друг с другом, ни с местом постоянного проживания. Оттого и рвемся с этого места, используя любую возможность. Оттого и, перебравшись на новое, так быстро и легко теряем национальную идентичность: в той же Америке какие-нибудь ирландцы c итальянцами веками держатся своих общин, шумно празднуя всяко-разные Дни святого Патрика (или как там это у них именуется), а с иммигрантов из России (по крайней мере, с нынешних) - Серега рассказывал - всякая русскость слезает как загар. А потому что эта идентичность вполне исчерпывается родным языком, но что язык, недолго переучиться…

Потому что и в России-то мы не чувствуем себя дома. Нет у нас корней в той почве - как не может их быть ни у кого в стране, где время только одно - данный момент, где нет ни прошлого, ни будущего. Произрастание, так сказать, в земле - это по определению процесс, растянутый во времени, а когда последнего не существует…

Как ни крути, а в Европе, где национальные корневища полземной коры проросли, все это впрямь куда явственнее понимаешь.

Про Германию Серега много рассказывал. Он тут бывал часто и подолгу, с немцами дело имел, отзывался о них вполне с симпатией, но и с оговорками.

- Средний немец - он все-таки немного биоробот, - почесывал пузо рыжий. - В него вкладывают программу - и пока он ее не реализует, не успокоится. Ну или пока его не отрубят сильным ударом и программу не сменят. Что мы и наблюдали в ходе памятных исторических эпизодов… Если когда-то программа была утвердить господство высшей расы, то теперь - утвердить господство общечеловеческих ценностей. Но удержу они и в этом не знают. Германия, кстати, - единственная страна в Европе, где пресловутая политкорректность переходит в маразм, сравнимый со штатовским…

Рыжий прерывался, жмурясь в окно на улепетывающий назад неправдоподобно аккуратный пейзаж: словно баварские холмы и рощи, не говоря о красночерепичных деревнях с острошпильными кирхами, тоже полагали, что орднунг мус зайн.