Фактор кролика

К полудню парковка заполнилась. Шум и суета внутри Парка предвещали наступление лучшего воскресенья года. Количество проданных билетов подтверждало, что для нас это самый прибыльный день в году. Я ощущал это и как личную, и как финансовую победу – с такими темпами продаж мы расплатимся с долгами быстрее, чем я предполагал, но одновременно это означало, что меня швыряет от одного кризиса к другому.

Только за последний час произошло несколько инцидентов, от растянутого запястья до поддельных входных билетов, от остановки работы одной из горок, механизм которой кто-то заблокировал с помощью жвачки, до пары скандалящих мамаш, которых пришлось вывести наружу и усадить в их машины.

В этот безоблачный прохладный октябрьский вечер я стоял около машины и слушал ругань одной из мамаш, когда получил сообщение из кафе «Кренделек». Короткое и по делу: но ничего другого от Йоханны я и не ожидал. Мамаша в машине дважды показала мне средний палец: сначала выезжая с парковки, а затем дав по газам и устремившись прочь.

Я нашел Йоханну на безупречно чистой кухне. В этом не было ничего удивительного – Йоханна так предана своему кафе, что у нее все работает как часы. Увидев меня, она кивнула. Мое первое впечатление о ней как о бесстрашной и твердой, как камень, участнице соревнования по триатлону нисколько не изменилось. Я по-прежнему ни разу с ней толком не разговаривал – мы в лучшем случае перекидывались парой слов. Да и надобности в том не было. Даже сейчас мне казалось, что все процессы на кухне идеально синхронизированы: духовка, фритюрница, обе посудомоечные машины, миксер с насадкой размером с небольшую бетономешалку – все функционировало без малейших сбоев. На поверхностный взгляд я не нашел ничего, что могло бы вызвать у нее затруднения, ради которых она позвала меня на помощь. Но не успел я ничего сказать или спросить, как она указала на один из высоких табуретов.

– Присаживайтесь, – пригласила она. – Нам надо поговорить.

– Хорошо.

– Восемь минут, – сказала она, ставя в духовку противень с круассанами жестом, каким игрок в керлинг посылает в мишень камень, только Йоханна делала это быстрее и с еще большей точностью. Она закрыла дверцу духовки и бросила взгляд на свои умные часы. – Должно хватить.

Я не понял, что она имеет в виду: время выпечки круассанов или время нашей беседы, поэтому просто молча ждал. Я сообразил, что за последние несколько недель уже второй раз вступаю в схватку со временем и сдобными булочками в духовке.

– Вы наверняка заметили, что у нас кое-что пропало, – сказала она, вроде бы кивнув в сторону морозильника. – Вам больше не надо об этом беспокоиться. Это все, что вам надо об этом знать.

Теперь я на сто процентов убедился в своей правоте.

– Спасибо, – неуверенно произнес я. – За куриные крылышки.

– Как я уже говорила, это я должна вас благодарить. Но у вас ведь пропало что-то еще?

По-моему, все это развивалось как-то слишком быстро. С другой стороны, если Йоханна уже знает… Точнее, когда она все узнала… Если морозильник – показатель, то не исключено, что ей известно даже больше, чем мне. Стремительная переоценка ситуации подсказала мне, что дело должно быть в этом.

– Сто двадцать пять тысяч евро, – сказал я.

– Какие-нибудь предположения?

Опять все слишком быстро. Но если она уже знает основное, значит, я могу озвучить собственную теорию. Все равно больше у меня ничего нет. Только теория.

– Это сделала она, – сказал я. – Это сделала Лаура. Я могу только предполагать, когда все началось, но думаю, что знаю. Она зашла ко мне в кабинет и узнала в одном из моих посетителей своего знакомого. Я про себя называл его Игуаной. Возможно, он был связан с ее бывшим возлюбленным, ради которого она в свое время села в тюрьму. Лаура поняла, что у Парка финансовые трудности. Может быть, она поняла это еще раньше, когда был жив Юхани. Позже вы заглянули в морозильник и обнаружили там тело, которое спрятал я. Она всегда отзывалась о вас в самых лучших выражениях и именно вас просила посидеть с ее дочерью. Из этого я вывел, что вы поддерживали дружеские отношения. Думаю, я знаю, где и когда вы познакомились.

Я сделал паузу. Йоханна молчала, но ничего не отрицала. И я продолжил: