Фактор Одиночества (СИ)

— Кенгуру — потому, что он прыгает. Катится, катится, а потом подпрыгнет — и на жертву, и давит. Не мячиком же его обзывать…

— Лошади не часто встречаются…

— Они собаки, — быстро проглотив, поправила рассказчика Танька.

— Ну, да. Так вот, они тоже, в основном, на севере, со всей остальной живностью…

— Почему? И у нас работы хватает. Здесь, конечно, поспокойнее, чем в других лагерях, но пострелять приходится…

— Зачем в оправу? Фактор может принять любую форму, которая нужна, стоит только подумать…

— Нет, не все. Проводник из другого лагеря к нам перешел. Так вот они там человечину очень даже уважают…

— Почему нет? А Тусовка Домохозяек? Там сплошь одни бля… я хотел сказать…

— Да заткнись ты уже! Нормально у них всё, ты не слушай его, внучка, — утихомирил пыл рассказчика Дед. — Добавки отрезать? — заботливо наклонился в сторону Таньки.

— Нет, спасибо, — поблагодарила, облизнув от жира губы. — А название Зоны почему такое?

— Ха! Так Фактор Одиночества еще никто не смог добыть!

— Верняк, его только видели. В смысле, — их…

— Да, за ним только вдвоем можно идти, он единственный парный и сам выбирает, к кому в руки…

— И не угадаешь, кто рядом должен быть…

— Зато, говорят, тот, кто его добудет, никогда не будет одинок…

После этих слов наступила неожиданная пауза. Рассказчики внезапно сосредоточились каждый на своей порции мяса, стараясь не смотреть друг на друга.

Отложив тарелку и вытерев руки предложенным Дедом полотенцем, Танька взяла гитару. Проверив звучание и поудобнее умостившись на мешке с песком, заменявшем стул всем настоящим тусовщикам, она в благодарность пропела о школьных буднях[11]. Зеленый — чейсер, ранее в одиночку развлекавший публику — не вытерпел и поддержал её порыв.

При таком пособничестве Танька, продлевая удовольствие и рискуя испортить аппетит, неосмотрительно стала рассказывать историю неожиданно появившегося «валета»[12].

Дальше с Зеленым исполняли вместе и по очереди, сделали перерыв и доели остатки шарообразного кенгуру, и снова пели, забывая обо всем окружающем, настолько легко оказалось находить общий язык с помощью музыки. Для завершения вечера Танька припасла рассказ об эпизоде осеннего путешествия автостопом[13] на трехколесном раритете. Потом вежливая девочка поблагодарила всех за компанию и, сославшись на необходимость раннего подъема, уволокла себя в мастерскую Тиша.

Расчленение III

Часть 21

— Ты не все мне рассказал, — расстилая своё убежище, невзначай заметила подоспевшему вслед за ней наставнику.

— Поэтому ушла переодеваться в другое место? — Тишь не совсем понял, что от него хотят. — Не делай так, там может быть опасно…

— Ты забываешься, — зевнула Танька, — смертный. Ой, извини, — сразу смутилась своего поведения.

Ёжики, доедая ужин, тихо шуршали и сопели в своем вольере, а звуки из зала доносились лишь изредка. Вместе с подвальным полумраком обстановка нагоняла сон.

— Слушай, неуязвимая сущность, — иронично попросил оружейник, также расстилавший свое ложе, — я хочу увидеть твой настоящий облик.

— Ты его и так видишь, — не оборачиваясь, пожала плечиками.

— Нет, я про настоящий, истинный. А не вот такую соблазнительную длинноногую малышку. Как ты в преисподней выглядишь? Чем там занимаешься и вообще? — оставив в покое свою постель, Тишь застыл, обреченно глядя на свою подопечную то ли с надеждой, то ли со страхом.

— Лежу на каменистом дне. Молчу. Гляжу на небо, — с улыбкой процитировала Танька вдруг всплывшие строчки[14]. — А не испугаешься? — спросила с хитринкой.

— Как говорят у нас в Припяти, зубов бояться — в рот не да… Ой! Тебе еще рано такое, — смутился наставник. — Ну, так какая ты там?

— Не знаю, о чем ты, — чуть не засмеялась Танька. Закончив расстилать свой мешок, она присела на край ящика. Лютый, как нормальный котенок, тут же забрался к хозяйке на колени. — Это место чем не ад? Вот и думай: а может, это мой дом? — окончательно запутала чейсера.

— Ну, правда, покажись, а? — не отставало любопытство.

— Смотри, любуйся. Я — это я и есть, — развела руками в ответ. — Если коротко: истинное лицо Дьявола — его поступки. А рассказывать какая я и чем занимаюсь можно вечно. У тебя есть такое количество времени или быт и рутина отвлекают? — уже вовсю улыбалась Танька.

— Не хочешь, значит, — не поверил Тишь.

— Я могу навести морок и показать таких чудовищ, по сравнению с которыми монстры зоны тебе милее котят будут. Но зачем? — она снова пожала плечиками. — Может, поверишь, а?

— Сложно не поверить. Еще сложнее — верить.

— Э! Ты только из меня идола не делай! Не хватало еще… Лучше расскажи, что не договорил. Почему нужно людей бояться? — не раздеваясь, Танька стала залезать в мешок.

— Люди. Сюда идут одиночки, а не люди, — перейдя в горизонтальное положение на своем матраце, Тишь улегся поверх одеяла и, расслабляясь, закинул руки за голову. — А бояться нужно всего, конечно, не только братьев по безумию. Как говорят у нас в Припяти, пуганая ворона куста боится — и правильно делает.