Факультет. Курс второй

«Индийский вояж» наложил серьезнейший отпечаток на восприятие Парацельсом медицинской науки и окружающей действительности. В его трудах явно прослеживается связь с мировоззрением восточных гуру, а его европейская система врачевания и индийская система того времени почти идентичны. А то, что говорил Парацельс о семеричном строении человека, о свойствах астрального тела, о привязанных к земле элементалях и т. д., на Западе в те времена было совершенно неизвестно. Да и сейчас – положа руку на сердце – неизвестно точно также. Вот ты знаешь, что такое семеричное строение?

– Нет! – Кирилл помотал головой.

– Естественно! Поскольку соответствующие книги появились у нас совсем недавно, и они не могут похвастаться глубоким интересом к себе со стороны читающей общественности. А у нас на факультете они изучаются только в девятом семестре – на курсе «Экзотические эзотерические практики и учения».

Но если тебе интересно что-то почитать из этой темы, можешь купить «Разоблаченную Изиду» или «Эзотерический буддизм». Там много информации – в том числе и об элементалях (или духах природы), про которых очень подробно писал Парацельс в своих трудах – правда, заменяя восточные термины соответствующими названиями из германской мифологии. Чтобы облегчить понимание своим соотечественникам, привыкшим к западной манере мышления.

Тебе, наверное, также будет интересно узнать, что по свидетельству некого Ван Гельмонта Парацельс, прибывший в Константинополь в 1521 году, получил из рук Соломона Трисмозина философский камень. Надеюсь, что это такое, не нужно объяснять? Сейчас, наверное, даже школьники младших классов, благодаря Гарри Поттеру, знают о философском камне. А вот о Соломоне известно гораздо меньше – он считается совершенно мистической личностью, бессмертным человеком, владевшим не только камнем, но и знавшим «универсальную панацею» – т. е. знавшим универсальную методику решения всего и вся.

Но оставим пока мистику и вернемся к реальному Парацельсу. После Константинополя он много путешествовал по придунайским странам и посетил Италию, где служил военным хирургом в имперской армии и принял участие во множестве военных экспедиций того времени.

В своих странствиях он собрал массу полезных сведений – причем не только от врачей, хирургов и алхимиков, но и общаясь с палачами, цирюльниками, пастухами, повитухами и предсказателями.

Он черпал знания и от великих, и от малых, от ученых и от простых людей. Его можно было встретить в компании погонщиков скота или бродяг, на проезжих дорогах и в трактирах, что послужило поводом для жестоких упреков и поношений, которыми осыпали его враги. Проведя в скитаниях десять лет, то применяя на практике свое искусство врача, то преподавая или изучая по обычаю того времени алхимию и магию, в возрасте тридцати двух лет он возвратился обратно в Германию, где вскоре прославился – после нескольких удивительных случаев исцеления больных.

В 1527 г. городской совет Базеля назначил Парацельса профессором физики, медицины и хирургии, положив высокое жалование. И весьма заслуженно. Его лекции, в отличие от выступлений коллег, не были простым повторением мнений Галена, Гиппократа и Авиценны, изложение которых являлось единственным занятием профессоров медицины того времени. Учение Парацельса было действительно его собственным, и он преподавал его невзирая на чужие мнения, заслуживая этим аплодисменты студентов и ужасая своих ортодоксальных коллег. Ужасая тем, что нарушал установленный обычай учить только тому, что можно надежно подкрепить устоявшимися, общепринятыми свидетельствами – независимо от того, совместимо ли это с разумом и истиной. Ничего, что я рассказываю так витиевато?

Толкачев громко рассмеялся и взглянул на часы:

– Что-то старейшина задерживается! Но я уверен, скоро появится! Итак, одновременно с чтением лекций Парацельс занимает должность главного городского врача. Пользуясь своим положением, он обращается в городской совет Базеля с предложением передать все аптеки города под его надзор и разрешить ему проверять, хорошо ли провизоры знают свое дело, и имеются ли у них в достаточном количестве настоящие лекарства.

Наверное, не стоит специально говорить, что этой своей просьбой Парацельс навлек на себя ненависть всех аптекарей и провизоров, которые наживались на пациентах, а другие городские врачи и профессора, завидовавшие его успехам в преподавании медицины и исцелении недугов, присоединились к его травле. Они особо упирали на то обстоятельство, что назначение Парацельса профессором университета было произведено без их согласия, и что Парацельс был чужестранцем: «Ведь никто не знает, откуда он взялся, и, более того, неизвестно, является ли он настоящим врачом».