Факультет «Переполох»

Это и было её главной бедой. Она могла легко взбеситься от слова, интонации, взгляда. Порой, её раздражало всё, включая свет и воздух. Для совершенно нескандальной, доброй и отзывчивой девушки, такое собственное поведение было неприятным и болезненным. Боясь, что она обидела кого-то из однокурсников, она просила прощения, а её только успокаивали.

- Ви, это эмоциональная перегрузка. Пробуждение зверя это период в несколько дней, в социальном приюте запирают на неделю. - Объясняли ей однокурсники. - Возьмём с запасом, месяц. Это не долго, Ви. Тебе надо немного потерпеть.

И от этого понимания и ощущения такой поддержки, становилось ещё хуже. Становилось, так жалко ребят, что терпят её, себя, что приходилось это переживать, маму, которая так ждала её на чай и с тех денег, что отнесла ей Вивьен, получив двойную стипендию, мама купила занавески на окна. В спальню просто голубые, а на кухню белые с рисунком в виде так любимых Вивьен незабудок.

 А ей так хотелось посмотреть. У них никогда не было денег, и окна были завешены занавесками из старой простыни. А тут, настоящие, красивые занавески! И всё.

Слёзы градом катились по щекам, нескончаемым солёным потоком. А потом вспоминались другие обиды, и радости, и не понятно от чего хотелось плакать сильнее. В такие моменты Лорвин утаскивал её ото всех, подставлял плечо и тихо успокаивал, гладя по голове и спине. Или рассказывал о себе, своём детстве, своих детских мечтах.

О том как половину своего детства он мечтал попробовать жареные каштаны. А отец запрещал, говоря, что это еда для нищего сброда. А ему так хотелось. И вот его кузина Лиз, племянница матери, как-то пронесла ему пару штук, спрятав их в шляпке. Он успел съесть только один, второй отобрал отец и запретил Лиз появляться у них дома. С тех пор, жареные каштаны его самое любимое лакомство.

На следующий день после этого рассказа, Вивьен, потащила Лорвина за пределы территории. Кругом была золотая осень, самое время для каштанов. И она знала, где можно достать самые вкусные. Сладкие, с солью, с солью и перцем, запечённые на углях. Но самыми вкусными Лорвину показались чищенные и дробленые каштаны, вперемешку с хрустящим луком, он даже не представлял, что такое бывает.

- Теперь твой отец точно меня не простит! - смеялась Вивьен, пребывая в отличном настроении от того, что смогла устроить вот такое маленькое исполнение мечты.

- Как ты это терпишь? - спрашивал Лорвина Аарос Парк, оказавшийся рядом и видевший, что за двадцать минут у девушки трижды поменялось настроение.

- Да, вобщем-то легко. И каждый день я убеждаюсь, что мой выбор верен. - Усмехнулся Лорвин, направляясь на собственные занятия. - Смотри, сейчас Вивьен не в состоянии контролировать свои эмоции. И они, истинные и настоящие, прорываются наружу. И я не нахожу в них грязи, зависти, мелочности, корысти. Она переживает, что обижает тех, кто с ней рядом, что создаёт всем неудобства. Хоть бы раз о деньгах подумала. И потом, считай, что я тренируюсь.

- В каком это смысле? - спросил Морис Ардейл.

- У меня есть кузина, Лиз. Два года назад она вышла замуж, а тут забеременела, должна уже скоро племяшом порадовать. - Лорвин подумал, что надо обязательно познакомить Вивьен именно с этими своими родственниками. - Так вот, милая озорница Лиз с беременностью превратилась в сентиментальную фурию. Сначала полдня ноет, что хочет вот такого странно приготовленного блюда, а потом тарелка с долгожданной едой летит в окно, причем закрытое окно, из-за того, что цветочки на тарелке нарисованы розовым, а не сиреневым! А потом ещё полдня слёз, что для неё старались, а она так поступила, и клумба пострадала, и погибли её самые любимые цветы. А там клумба вся засажена одинаковыми ромашками! Так что у меня есть редкая возможность посмотреть, что меня ждёт и научиться с этим справляться, уже заранее. Я же ведь не шучу, Вивьен моя, у меня от одной мысли, что она может не принять меня, как мужчину и своего самца, зверь на дыбы встаёт.

- А если у неё самой зверь всё-таки проснется, а на зов не ответит? Что тогда делать будешь? - спросил Морис.

- Буду завоёвывать, у меня другого выбора не будет. - Пожал плечами Лорвин, не замечая удивления однокурсников.

Их-то можно было понять, вчерашний заводила, вдруг сначала отказывается, сам ведь отказывается, от собственного наследства, а потом чуть ли не в няньки-телохранители заделывается для девчонки из трущоб. И на полном серьёзе заявляет, что чует в ней единственную пару. Хотя у них даже до поцелуев ещё дело не дошло. Есть чему удивиться. И становится очень любопытно за этим наблюдать. Нет, ну а что? Где гарантия, что и каждый из них, вот также не вляпается? А тут можно безопасно, со стороны посмотреть, чем оно всё грозит.