Факультет по связям с опасностью (СИ)

Ваня задумчиво пожал плечами. Стрелка на экране навигатора замигала, подсказывая поворот.

— Даже и не знаю, — произнес он, сворачивая с проспекта на Кировоградскую: тихую улочку со старыми домами, задумчивую и сонную в любое время года. Люда смотрела в окно и думала о том, что крепко влипла, решив остаться в колледже. Ваня задумчиво потер кончик носа и продолжал: — В любом случае, не бойся. Как братюня говорит, страх питает чужую злобу.

— Стараюсь, — вздохнула Люда. — Но это жуть, Вань. Мертвый серийный убийца, у которого непонятно что на уме. А какие планы у его хозяина, я и думать боюсь.

— Ты так и не вспомнила его лица? — поинтересовался Ваня.

Люде оставалось только разочарованно вздохнуть.

— Не вспомнила… — печально ответила она.

Машина свернула с Кировоградской и вскоре остановилась у единственного подъезда Людиного дома. Выйдя из машины, Ваня сунулся на заднее сиденье и вытащил целый джентльменский набор: букет темно-красных роз, шоколадный торт с невообразимым количеством кремовых завитушек и бумажный пакет, в котором угадывалась бутылка вина. К походу в гости Ваня подготовился на все сто.

Мама встретила его как самого дорогого гостя — Ваня не оплошал, поцеловав ей руку, и мама смущенно отвела взгляд, но было понятно, что коллега дочери пришелся ей по душе. Отец же посмотрел на Ваню, как на какую-то неприятную помеху, но рукопожатием обменялся и даже скупо похвалил выбор вина. Люда подумала, что так было всегда, даже когда в гости приходили ее школьные и университетские подружки: мама искренне радовалась, а отец всячески выказывал свое недовольство и не мог дождаться, когда гости отправятся восвояси. Впрочем, Ваня никак не показал, что его что-то задевает: вымыв руки, он сел за накрытый стол, тотчас же похвалил и сервировку, и оформление блюд, и кулинарные таланты хозяйки, и мама, судя по румянцу, вспыхнувшему на ее щеках, осталась довольна гостем. Люда подумала, что мама наверняка думает, как будут звать ее внуков.

Отец некоторое время мрачно ковырялся в жарком из свинины, а затем осведомился:

— И кем же вы работаете, молодой человек?

— Я библиотекарь, — беззаботно ответил Ваня и с той же беспечностью спросил: — А вы?

— Менеджер по продажам, — сухо ответил отец. — А какой институт заканчивали?

Мама весьма ощутимо толкнула его ногой под столом, но отец, судя по всему, не собирался прекращать экзамен. Люда угрюмо смотрела в салат и испытывала почти забытое ощущение стыда. Так ведь всегда было, она просто успела об этом забыть…

— Колледж культуры, — сообщил Ваня. Его начавшийся допрос вообще не беспокоил. — Отделение архивного дела и библиотековедение. Теперь вот по специальности работаю, работа хорошая, интересная.

Отец усмехнулся.

— Да уж, — сказал он. — Подходящая работа для мужчины.

Ваня отложил вилку. Люда сжала его колено под столом: дескать, не надо, молчи — но он не стал молчать.

— Конечно, мне далеко до тех менеджеров по продажам, кто впаривает лохам некондицию. Для такой мужской работы я, наверно, слишком глуп, — абсолютно спокойно сказал он и добавил: — Семью, конечно, содержать будет трудно, на «Порше» кататься не придется. Вы ведь это хотели сказать, Василий Львович?

Мама вздохнула и скомкала салфетку. Два раза за Людой принимались ухаживать молодые люди и отношения заканчивались как раз после знакомства с родителями: отец не считал нужным держать свое мнение при себе, и Люда не знала, почему он набрасывается на ее парней с такой плохо сдерживаемой злобой. Однажды однокурсница Вера объяснила ей, в чем проблема: наверняка отец просто не хотел, чтобы она вышла замуж, рассчитывая, что Люда до конца дней своих будет служанкой при родителях — Люда признавала определенную правоту в этом мнении, но не могла поверить до конца, что так и есть.

— Ты как со мной разговариваешь? — отец говорил так, словно выплевывал слова. — Ты кто есть? Библиотекаришка? Много гонора для пустого места!

— Вася, не надо, — еле слышно промолвила мама. По голосу было ясно, что она вот-вот расплачется. — Ванечка, вы кушайте, не обращайте внимания…

Ваня кивнул и улыбнулся ей.

— Спасибо, Анна Петровна, все очень вкусно, — произнес он. — Наверно, если бы я был начальником отдела в «Газпроме», вы бы мне обувь протирали, Василий Львович, и считали бы это за честь. Но я всего лишь библиотекарь, коллега вашей дочери. Со мной можно не церемониться.

Раньше Людины бывшие сидели молча, смущенно глядя в тарелки и слушая, как их разносят по косточкам за внешний вид, работу и такие мелочи, к которым даже стыдно придираться — после семейного обеда они заявляли Люде о том, что им лучше остаться друзьями, и исчезали навсегда. Отпор, который дал Ваня, заставил отца опешить. Некоторое время он, не произнося ни слова, рассматривал наглеца, осмелившегося постоять за себя, а потом процедил:

— Да, дочка, ты сделала хороший выбор. Мужичка нашла себе под стать. Такой же нахал… Все, мать! — он хлопнул ладонью по столу и повернулся к жене: — Все! Вместо помощи от дочери будем на старости лет пятый угол от зятя искать.