Факультет славянской магии

Из дома ректора Погребинского я и Марьяна выскочили пулей, как только искомая портативная рация оказалась в моих руках. Взамен трубки в носок главы факультета я засунул мини форматную книжку стихов Блока. Непонятно с какой целью, раньше в СССР любили печатать подобные книжицы. Возможно, предполагалось, что такие малоразмерные томики хороши для дальней дороги? Всё может быть, но сегодня не так как вчера, сегодня Блок пригодился для небольшой и примитивной обманки.

— Зачем ты взял с собой эту трубочку? — шептала на ухо Марсианка, снова прижимаясь ко мне всем соблазнительным телом.

— А мы свяжемся по этому устройству с тем, с кем тайно поддерживает связь наш Борис Божеславович, — пробубнил я, пока мы, всё ещё подражая влюблённой парочке, гуляли по территории студгородка. — Запишем разговор на диктофон и завтра же при всех предъявим обвинение по статье за шпионаж. Тогда не отвертится наш товарищ Погребинский.

Неожиданно на этих словах из-за угла главного корпуса факультета прямо на нас вышли Дарья Русакова и сам Борис Погребинский собственной персоной. «Дышите, товарищ ректор, свежим воздухом, пока у вас есть такая возможность? — криво усмехнулся я про себя. — Даже не представляю, как расправляются с предателями в магическом сообществе? Но чую, что сделают наши соратники для душевного и физического здоровья что-то крайне неприятное».

— Добрый вечер, Борис Божеславовчи, — Марьяна вежливо кивнула головой ректору факультета.

— Здравствуйте, — кивнул в ответ Погребинский и, немного отстранившись от Даши, которую вёл под руку, сказал, — мой вам совет, Дарья, и вам, молодые люди, сядьте за стол переговоров и все проблемы между собой закройте. Скоро всем будет не до того. Извините, мне нужно работать, — откланялся нам ректор и пошагал в свой преподавательский дом.

— Отцепись от моего парня, — прошипела Даша, когда Погребинский удалился на почтительное расстояние и стал плохо заметен из-за темноты, которая давным-давно опустилась на Аркону. — Концерт окончен, — шикнула она и, оттолкнув Марьяну, сама же прижалась к моей руке.

— Вы поступили со мной нехорошо, — пробубнила Марсианка, но в драку не полезла.

— А ведь Погребинский прав, — вымолвил я.

— В чём? — хором спросили девчонки.

— Скоро всем будет не до любви, останется только праведный гнев и слепая ярость, — буркнул я и показал чёрную прорезиненную с маленьким экранчиком трубку портативной рации TYT TH-UV8200. — Пошли к Буниной.

— Куда? — усмехнулась Даша. — Наша боевая профессорша сейчас в баре отрывается и лыка не вяжет. Кстати, Погребинский именно из-за неё раньше времени в дом прибежал. Мы сидели за столиком, пили кофе, и тут вваливается на дискотеку, еле-еле держась на ногах Яролика Фёдоровна. Ректор ей сказал что-то обидное, она ему что-то ответила, и он тут же рванул на выход.

— Вроде бы Бунина несколько лет назад именно в этот день ребёнка потеряла, — пролепетала Марьяна.

— Теперь понятно, почему профессорша после ужина была какая-то рассеянная, — кивнул я и быстрым шагом ломанулся в то место, где гремела музыка, слабые отзвуки которой долетали и сюда.

Девчонки попытались возразить, но видя мой решительный настрой, перечить просто побоялись. Поэтому сейчас я решительно вышагивал по тротуару, а следом пытаясь не отстать, семенили Дарья и Марьяна — барышни, с которыми у меня неожиданно установились самые тесные отношения. И я отлично осознавал, что эта незапланированная связь скоро выйдет боком, но ничего изменить был уже не в силах. Хуже того, я вдруг осознал, что теперь мне обе девушки одинаково дороги.

А примерно через минуту я ворвался в бар-ресторан, где звучала медленная мелодия и наша профессорша кружилась в танце, если неуклюжее топтание на месте можно назвать кружением, со студентом не то второго курса, не то третьего. Разбираться долго — кто, что я не стал и, сделав несколько стремительных шагов и схватив студента за шиворот, прошипел:

— Если не хочешь проблем, то сделай так, чтобы я тебя потерял.

— Чё ты сказал? — усмехнулся паренёк.

— Растворись в тумане, вот чё, иначе поджарю как шашлык на гриле.

В доказательство своих слов я выпустил из пальца крохотную искорку огня, которая ужалила студента недоумка в шею, и тот, вскрикнув как ошпаренный, скрылся из вида. Бунина, оставшись одна, подняла на меня мутные бессмысленные глаза, улыбнулась и вскрикнула:

— О, Звонарь!

После чего обняв меня двумя руками, повисла на моём теле, словно я телеграфный столб.

— Баста карапузики, кончилися танцы, — буркнул я и потащил Яролику Фёдоровну на выход.

— Стоять, — скомандовала профессорша, громко икнув. — Я хочу бачату и ча-ча-ча.

— Дома будем танцевать, — продолжил я тянуть пышнотелую и совсем не легкую для переноски на длинные расстояния женщину.

— С тобой? — пьяно усмехнулась Бунина. — Спешу огорчить, я со студентами дома один на один не целу…, кхе, то есть не танцую.

— А мы пригласим с собой Дарью и Марьяну, вчетвером потанцуем.

— Хороший ты парень, Звонарь, красивый, — профессорша похлопала меня по щеке, — но бабы тебя испортят. Поверь моему профеш… професрс… кому слову.