Фальдийская восьмерка

– Зачем? Тебе ведь тоже есть, за кого мстить. Есть, за кого жить. А ты годами сидишь на горже, сводя кривые железки и шатаясь по борделям. Хочешь занять теплое местечко рядом с тем, кто тебе поможет? Забудь. Фальдиец тебе не друг и никогда им не будет. Он будет платить тебе, будет держать тебя под рукой, но никогда не полезет в твои личные разборки. У него своя война, по сравнению с которой наши – это возня детей на мелководье. Игры с ракушками, пока взрослые лупят друг по другу из баданг. Ты ведь умный, сам все понимаешь. Значит, либо ты такой же тупой кретин, как и я, либо у тебя на уме нечто совсем другое. Ты кретин?

– Знаешь, вы похожи, – поднял глаза Кандар. – Ты и Шалвах. Тот тоже умел так вот… повернуть. Чтобы секунду назад ты летишь на скиммере по степи, а сейчас уже лежишь мордой в навозе. Пойду отолью.

Он поднялся на ноги, закинул на плечо сумку, шумно высморкался и ушел в темноту, на ходу расстегивая штаны. Брак подкинул в огонь пару поленьев, расстегнул куртку и закурил. С реки протяжно ревела горжа, а с востока наползали пока еще редкие облака – предвестники грядущей снежной бури.

– Тебя там лесные духи на пьянку позвали? Или примерзло что? Ты, главное, не теряйся в такие моменты. Сжимай зубы и дави, пока не вылезет.

Кандар даже не улыбнулся. Молча сел у костра с видом человека, только что избавившегося от непосильной ноши. Поерзал задницей, плеснул себе вина и только потом заговорил.

– Ты не прав, Брак. Другом для Раскона стать невозможно, тут я согласен. Но вот равноправным партнером, которому он будет готов оказать посильную помощь… Им можно стать.

– Я даже не могу представить, что ты можешь ему для этого предложить, – усмехнулся калека. – Ржавый флир и смазливая морда на партнерство не тянут.

– Три клана кочевников. Сейчас уже может быть четыре.

На этот раз осекся Брак. В голове с отчетливым лязгом вставали на место недостающие детали картины, о существовании которой он даже не подозревал. Точнее, подозревал, но никогда толком не задумывался.

– Помнишь, тогда в кабаке я тебе рассказывал про единый Запад. – размеренно говорил сероглазый, – Кочевники, лесовики, объединенный Гардаш против островных ублюдков. Против зажравшегося Доминиона, против северной аристократии… Ты называл меня идеалистом, а я тебя – занудой и говном. Вот только я не идеалист, а ты как был говном, так и остался.

– Иди в жопу, – буркнул Брак. – Поиск?

– Он самый, – потянулся Кандар. – Хотя знал бы ты, с каким скрипом меня отпускали.

– Рука?

– “Он подохнет в первый же день, да его хомяки запинают, таким место в клане…” – старательно изобразил старческий голос сероглазый, – Старые пропоицы, вляпавшиеся в собственное дерьмо и застывшие там навечно.

Сжатый в кулак протез высек искры из камня. Над городом сверкнула очередная вспышка.

– Я догадывался, что история про чудесный побег из рабства и единственного выжившего в Двуречье слишком хороша, чтобы быть правдой, – заметил Брак.

– И что, это все? – спросил Кандар, – Не будет обвинений в том, что из-за моего народа погибла твоя семья, угроз кликнуть стражу или рассказать все Раскону?

– А нахера? – развел руками Брак, – Что это меняет? Нет, я рад, что ты решил перед отъездом мне открыться. Если поможет прочистить тебе башку от наростов шлака – я к твоим услугам. Но завтра мы расстанемся и вряд ли когда еще увидимся.

– Если я скажу, что тебе не нужно никуда уплывать, ты поверишь?

– Только если ты скажешь, что тебе потом нужно будет от меня. Хотя подожди, – калека нахмурился и пощелкал пальцами. – Раскон? Все знают, что он терпеть не может степняков. Если один из них припрется к нему на порог и… Как долго ты его окучиваешь?

– Два года, – хмыкнул сероглазый. – А он все равно мне не доверяет. Как ты там сказал? Держит близко, платит вовремя. Но в свой дом он меня не пригласит никогда. И не предложит мне место в Шаларисе, встать по правую руку от собственного сына.

Брак промолчал, не видя смысла это комментировать. Табак в трубке горчил и тлел неохотно.

– Слепой бы заметил, – обиженно буркнул Кандар и тоже полез за трубкой.

Близилась полночь. Облака наползали уже плотным слоем, шарговы глазки подмигивали, то и дело скрываясь за темными веками туч. Синие вспышки над городом звенели все чаще, на мгновение освещая весь мир то синим, то желтым, а то и тошнотворно розовым.

– Если ты согласен, моя Семья поищет твоего брата, – предложил Кандар. – Поищет так, как не сможет искать в степи никто другой. Каждый сход, каждая стоянка, любое место, где появятся Черепахи – везде будут твои глаза. Если он жив, его найдут.

– А если мертв?

– У нас с тобой одна цель, – пожал плечами сероглазый. – А с твоей помощью, я надеюсь, она станет еще и целью фальдийца. Чем ты его зацепил, я не понимаю, но упустить такую возможность я не могу.