Фалько

Не отвечая, Фалько прикурил и двинулся в конец вагона. У выхода в тамбур оглянулся и увидел, что в коридоре уже никого нет. Он курил, прислонясь спиной к двери туалета, возле самого перехода-гармоники из вагона в вагон, и слушал глуховатый перестук колес. Инструктируя его в Саламанке, адмирал особо подчеркивал, что тактическая сторона дела Фалько не касается. Не светись, чтобы не рисковать, если что вдруг пойдет не так, – вот был вердикт. Вернее, приказ. Женщина едет из Парижа в Барселону без сопровождения. Твое дело – установить, опознать и немедленно уйти. Остальным займется Пакито-Паук. Не мне тебе объяснять. Со свойственным ему изяществом. Он мастер на такие штуки.

В голове состава снова взвыл гудок. Поезд сбавил ход, и огни за окном теперь не летели, а ползли. Колеса застучали реже и как-то вразнобой. Появившийся в торце вагона кондуктор в синей тужурке и форменном кепи объявил: «Нарбонн, стоянка пять минут», и Фалько, проходя ему навстречу мимо дверей своего купе, подобрался, насторожился. Однако все обошлось – кондуктор разминулся с Фалько в коридоре и вышел в тамбур, вероятно, Паук задвинул занавески.

Народу на платформе было немного: полдесятка пассажиров с чемоданами выгрузились из вагонов, неторопливо шагал к голове состава начальник станции в красной фуражке и с фонарем в руке, да станционный жандарм в коротком плаще стоял со скучающим видом у выхода, заложив руки за спину и не сводя глаз с часов под стеклянным куполом, показывавших 0:45. Фалько мельком оглядел свой вагон: занавески на окне его купе и в самом деле оказались задернуты. Не вертя головой, а только скосив глаза, он убедился, что Паук вышел из другого вагона и двигается сейчас в пяти шагах позади.

Начальник станции остановился у дальнего края платформы, помахал фонарем и дал свисток. Локомотив фыркнул клубом пара и тронулся, медленно сдвигая с места поезд. Только тогда Фалько вошел в здание вокзала, пересек зал и вскоре оказался снаружи, на улице, где в желтоватом свете фонарей виднелась стена, заклеенная рекламными плакатами, а у тротуара, неподалеку от стоянки такси, как он и предполагал, приткнулся «пежо». Фалько задержался на миг – ровно настолько, чтобы его догнал Паук. Можно не оборачиваться – сложный букет бриллиантина с розовой водой ни с чем не перепутаешь.

– Да, это она была, – подтвердил Паук.

И с этими словами протянул Фалько изящный кожаный портфельчик. Потом, сунув руки в карманы пальто, надвинув на глаза шляпу, торопливо засеменил по улице и скрылся в темноте. Фалько направился к автомобилю – тихо урчал мотор, на водительском месте чернел неподвижный силуэт, – открыл заднюю дверцу и уселся, положив макинтош рядом, а портфель – на колени.

– Фонарь есть?

– Есть.

– Дай-ка.

Водитель протянул ему фонарик и включил первую передачу. В свете фар замелькали пустынные улицы, а потом почти сразу же – предместья, где по обочинам шли белые полоски на черных стволах деревьев. Фалько нажал кнопку и в пятне света стал перебирать содержимое портфеля: напечатанные на машинке письма и документы, записная книжка, вырезки из германских газет и удостоверение личности на имя Луизы Ровира Бальсельс с фотографией и печатью правительства Каталонии. Четыре документа – на бланках с грифом коммунистической партии Испании. Фалько все спрятал обратно, фонарик положил рядом, устроился поудобней, закрыл глаза, откинул голову на спинку сиденья, предварительно распустив узел галстука и укрывшись плащом. Даже теперь, когда от подступающего сна расслабилось четко очерченное привлекательное лицо, чисто выбритое всего несколько часов назад, но уже вновь обметанное проступающей щетиной, оно не утратило всегдашнего выражения благодушного любопытства, с которым, казалось, обладатель его наблюдает за неким трагикомическим действом, где роль отведена и ему, – однако порой от свирепого оскала лицо это делалось неузнаваемым.

По обеим сторонам шоссе по-прежнему бежали полосатые черно-белые стволы. Прежде чем окончательно погрузиться в сон, Фалько, убаюканный мягким покачиванием автомобиля, вспомнил ноги убитой женщины. Жалко, мелькнуло в отуманенной голове. Упустил случай. Сложись иначе – ему бы не составило труда сделать так, чтобы они раскинулись для него на всю ночь.

– Новое задание, – сказал адмирал.

У него за спиной в окне над пока еще голыми ветвями деревьев на площади возносился купол Саламанкского собора. Двигаясь против света, начальник НИОС – Национальной информационно-оперативной службы – подошел к большой, на полстены, карте Пиренейского полуострова, висевшей рядом с портретом каудильо и полками с энциклопедией «Эспаса».

– Дело мутное и муторное.

С этими словами он достал из кармана пиджака – адмирал на службе неизменно появлялся в штатском – измятый носовой платок, трубно высморкался и посмотрел на Лоренсо Фалько с укоризной, словно тот был виноват в его простуде. Потом, пряча платок, метнул быстрый взгляд на нижнюю правую часть карты и ткнул туда пальцем:

– Аликанте.