Фальшивомонетчики. Экономическая диверсия нацистской Германии. Операция «Бернхард» 1941-1945

Но даже тогда из-за своего тщеславия Скорцени чуть было не провалил операцию. После освобождения Муссолини должен был отправиться на ближайший немецкий аэродром на борту небольшого самолета «физелер-шторьх», который рассчитан на двух человек — пилота и одного пассажира. Но когда самолет собирался пойти на взлет, Скорцени вдруг запрыгнул в кабину: спаситель Муссолини должен был сопровождать его повсюду. Почти сто килограммов веса Скорцени привели к перегрузке машины, которой с трудом удалось взлететь. Только ценой неимоверных усилий пилоту удалось избежать столкновения с низким забором, которым заканчивалась взлетная площадка, и предотвратить катастрофу.

В дальнейшем Скорцени лично сопровождал Муссолини в ставку Гитлера, где по рекомендации Хольтена сам фюрер вручил ему Рыцарский крест Железного креста за успешное завершение операции, которая обошлась немецкой стороне в пятьдесят тысяч фунтов стерлингов, изготовленных в лаборатории Крюгера.

Хольтен на церемонии не присутствовал. Еще до первой неудачной попытки спасения дуче с острова Маддалена ему пришлось полностью переключиться на другие проблемы.

Хольтена потребовал к себе личный представитель Гиммлера в Италии доктор Дольман для того, чтобы вручить ему самое необычное послание, которое этому человеку когда-либо приходилось получать. Письмо вручил посредник, который попросил называть себя просто Il Commendatore, и в нем говорилось: «Попросите Гитлера спасти семью Чиано». Семья Чиано состояла из самого графа Галеаццо Чиано, бывшего министра иностранных дел в правительстве Муссолини, его жены Эдды, которая была дочерью дуче, а также их детей. Письмо написала Эдда, которая, по-видимому, уже не рассчитывала, что ее популярность все еще способна служить защитой ее попавшему в немилость мужу. Галеаццо Чиано, хотя и входил в состав заговорщиков, свергших Муссолини, но и сам после переворота сразу же оказался под арестом по приказу Бадольо. По Риму поползли слухи, что Бадольо собирается избавиться от графа.

23 августа Хольтен, захватив с собой письмо, вылетел из Рима в Берлин. Гиммлер лично передал послание Гитлеру. В тот момент Гитлер, очевидно, полагал, что, поскольку Муссолини находится в плену, может случиться так, что он уже не выйдет оттуда живым. Поэтому было важно спасти, по крайней мере, «его людей», то есть Эдду, к которой он относился очень тепло, а также ее детей. Во всяком случае, через Гиммлера он передал Хольтену следующий ответ: «Фюрер приглашает графиню Чиано с детьми быть почетными гостями в Германии. Он предлагает немедленно приступить к планированию операции по их освобождению». Но когда Хольтен спросил у Гиммлера, как же быть с графом Чиано, тот в ответ процитировал слова фюрера: «Даже если он отправится на виселицу, мне все равно».

Хольтен знал, что Эдда никуда не поедет без мужа, которого Гитлер исключил из списков. Поэтому он попросил Кальтенбруннера, чтобы тот попытался убедить Гиммлера, что следует спасать и графа тоже. Все еще ожидая окончательного ответа руководства, он начал планировать операцию по спасению семьи Чиано. Не могло быть и речи о проведении войсковой операции в самом Риме: для этого не было достаточно сил, к тому же, даже если бы они были, Гитлер не стал бы развязывать бои против итальянских союзников. Семью Чиано следовало похитить, и у Хольтена была на примете подходящая кандидатура для выполнения этой операции. Это был бывший чикагский гангстер, хорошо освоивший подобные акции в 30-х годах, в самый разгар гангстерских войн.

Наконец, когда Гитлер неохотно выдал резолюцию: «Чиано тоже может приехать сюда», Хольтен понял, что пришло время действовать. Он позвонил в РСХА Кальтенбруннеру и был очень удивлен теми теплыми приветственными словами и поздравлениями «с высокой оценкой его действий и доверием самого фюрера», которые он услышал от шефа этой организации. На недоуменный вопрос, о чем идет речь, Кальтенбруннер ответил, что Хольтену поручается «проведение спасательной операции, получившей поддержку на самом верху, в ставке фюрера, и он наделяется для этого чрезвычайными полномочиями». Этого-то Хольтен и опасался больше всего. Он попытался пояснить, что для выполнения порученной задачи имеется множество гораздо более подготовленных офицеров, а у него совсем нет времени, потому что он должен заняться в Берлине повседневной плановой работой. Но Кальтенбруннер отмел все доводы подчиненного. Хольтен обязан лично организовать операцию, для чего ему немедленно, в тот же день, надлежит отправиться обратно в Рим.