Фальшивый успех

В ранней юности, когда Михаил был частым гостем в семье немца-инженера, главного специалиста ведущего кораблестроительного завода страны и подружился с его сыном-одноклассником и двумя дочерями, инженер обратил внимание на смышленого и энергичного мальчишку. Поэтому он поощрял дружбу детей с ним. Дочери в шутку называли его женихом и обещали выйти за него замуж. Со временем шутка переросла в серьёзное чувство, и однажды дочери признались отцу, что всерьёз влюблены в Михаила. Отец всегда серьезно относился к словам детей и ответил дочерям, что они родились и живут не в мусульманском мире, и поэтому должны будут сами определиться, кто из них станет женой Михаила. С того времени Евгений Оттович взял на себя заботу о счастье и благополучии будущей семьи одной из своих дочерей. Хорошо зная семью Михаила, его отца – хорошего специалиста, но пьяницу, Евгений Оттович был уверен, что семья Михаила ему не поможет, а сам он – не в состоянии создать достойные условия для семейной жизни. На эту тему он решил поговорить с единственным человеком, которому он мог довериться – со своим близким другом, который много помог ему с самого начала их пребывания на заводе – с Фёдором Николаевичем, или Теодором, как он его иногда называл, но чаще так называла его жена инженера. Фёдор Николаевич поддержал друга. Он тоже хорошо знал мастера из сборочного цеха, отца Михаила; не один раз разговаривал с ним и даже требовал прекратить пить, но Капитон Тихонович только обещал бросить пить, делал перерыв и затем вновь брался за своё. Если бы Капитон Тихонович не был опытным мастером, его бы давно прогнали с завода.

Евгений Оттович вместе с Федором Николаевичем определили главные пункты в устройстве судьбы Михаила и назначили Лёву в качестве координатора и помощника. И верный друг в течение десятков лет добросовестно выполнял поручение.

Когда Евгений Оттович вышел на пенсию, Федор Николаевич помог ему вместе с семьей переехать в Германскую Демократическую Республику. Это был немыслимый для того времени случай – разрешить выехать из страны сотруднику оборонного предприятия, пусть даже и бывшему. Но Федор Николаевич убедил офицера КГБ, начальника 1-го отдела завода, в государственной заинтересованности этого переезда: завод вскоре получит заказ на строительство уникальной подлодки нового поколения, и бывший главный специалист будет принимать самое активное участие в этом строительстве, используя научно-исследовательский потенциал немецкого судостроения. Офицер понял скрытый смысл этого объяснения и дал своё добро. Федор Николаевич также обратился к нему с просьбой: через руководство КГБ устроить в ГДР на судостроительную верфь сына немецкого потомственного корабела. Через некоторое время в Дрездене Лёва встретился с сотрудником резидентуры советской внешней разведки в ГДР. Узнав, что Лёва учился в Ленинграде, сотрудник обрадовался, сказав, что родился в Питере, там окончил университет и начал службу. Так Лёва попал в проектно-конструкторское бюро одной немецкой судоверфи. Молодой инженер предложил оригинальную идею преодоления гидродинамического сопротивления при движении подводных лодок под водой, а советская разведка – оригинальный способ доставки результатов научно-исследовательских работ над этой идеей руководителю проекта на заводе. Наши сотрудники боялись утечки этой суперсекретной информации даже среди своих, и поэтому Лёва сам переправлял посылки по организованному каналу.

В тот день, когда после вручения правительственных наград в Екатерининском зале Кремля президент подошел к Михаилу и отвёл его в сторону, он тихо сказал ему, что вечером, у входа в гостиницу, его будет ждать друг. Видимо, информация об этом человеке была настолько засекречена, что её мог передать в непринужденной обстановке только президент.

Михаил слушал историю своей жизни и задавал себе вопрос: что было бы с ним, если бы его судьбу не построили другие люди? Наверное, с утра ходил бы в промасленной робе по заводу, а вечером в дорогих джинсах – по базару. Эмилия не приехала бы в посёлок, и всё бы забылось. Поэтому, как говорил Лёва, сюрприз понимать следует правильно, так как задумывался он на благо всей семьи.