Фальшивый золотой ключик

– Матвеевна! – возмутился сторож. – Ты что это такое городишь? Постыдилась бы на хорошего человека напраслину возводить.

– Это Захарыч-то у нас хороший? Пробы на нем ставить негде!

– Ты это того… – растерялся сторож. – Потише говори.

– А ты мне, Вася, рот не затыкай! Да взять хотя бы то, как Захарыч это здание к рукам прибрал. Ушлый жук! Здание-то на балансе фабрики числилось. Сколько себя помню, тут всегда что-то вроде офисного помещения было. Дирекция, понятно, на таком отшибе не сидела, но всякие там конторщики, счетоводы да писари – этим вполне по рангу тут было находиться. Твой отец, кстати говоря, тоже тут работал. И крутили-вертели они с Захарычем на пару. Ты это знал?

– Нет. Папа уже очень давно умер.

– Знаю, – кивнула головой Матвеевна. – В девяносто пятом его не стало. Сердечный приступ. У нас все его очень жалели. Сравнительно молодой еще мужик, мог бы еще жить да жить. А помер. Вот до чего дружба с Захарычем доводит. Ты это учти на будущее!

– Я был еще школьником, когда отец умер. И про свои дела мне отец ничего не рассказывал.

– Уж не знаю, как Захарыч это дело провернул, только когда фабрика в девяностых на части развалилась, он это здание под себя одного приватизировал.

– Ваучеры у мужиков за бутылку скупал, – глухо произнес сторож. – Когда нужное количество собрал, в совет акционеров полез. Там ему, понятное дело, совсем не рады были. Там тогда такие орлы засели, нашему Захарычу не чета. Настоящие бандиты. Но интересы свои блюли. Захарыч им с предложением и вылез. Вы мне здание на отшибе, а я вам полную свободу действий. Они и откупились от него с легким сердцем. Здание-то это совсем бросовым считалось. По ведомостям в аварийном состоянии. И от территории отдельно. И без ремонта сколько лет.

– Все там в порядке было с ремонтом, – возразила Матвеевна. – Паркета на полах не было, но с электрикой и канализацией все было исправно. И трубы, и крыша, и стены – все было в полном порядке, мне ли не знать!

– Ты-то чего так раздухарилась?

– А того! Строилась фабрика на народные деньги. Значит, и этот административный корпус тоже на твои и мои, и всех прочих наших сограждан строился. А захапал его себе один Захарыч!

– Вот и подумай, стоит ли такого человека позорить и стоит ли тебе с ним связываться.

Но соседка ничуть не устыдилась и не испугалась.

И, повернувшись к друзьям, заявила:

– Так-то Захарыч мужик ушлый. Но есть у него одна слабина.

– Бабы! – подтвердил сторож.

– Очень он на них падкий. И всегда рядом с ним девчонки определенного типажа. Аппетитные.

– И обязательно с формами.

– И волосы длинные каштановые, за спиной струятся.

– А глаза голубые, в крайнем случае серые.

Все участники поисковой экспедиции стояли, слушали и понимали, что сторож с соседкой описывают женщину, ну просто очень похожую на Таню. Просто один в один.

И словно этого было им недостаточно, Матвеевна еще и прибавила:

– И очень даже ваша Таня в его вкусе.

Специально для тупых говорю, такое выражение было на лице у Матвеевны, когда она смотрела на Саню. Тот молчал. И вообще не соображал, что происходит.

Саша поблагодарил сторожа и Матвеевну, когда те продиктовали ему адрес Захарыча. Саша этот адрес сам лично и записал, удивляясь при этом странной инертности мужа пропавшей женщины. Последние минут десять Саня вел себя до крайности непонятно. Слушал вполуха, с самым равнодушным видом, словно его этот разговор и не касался вовсе. Впрочем, такое поведение началось у него не сразу, а лишь после слов Матвеевны о пропаже из их двора одновременно самой Тани и машины Захарыча. Вот тогда Саня пошатнулся. И побледнел. И как привалился к стенке после слов Матвеевны о том, что Таню мог увезти на своей машине Захарыч, так до сих пор и стоял, опершись на нее.

Он не проявлял никакого интереса к общему разговору, казалось, вовсе не слышал, о чем идет у них речь. Весь он был в каких-то своих мыслях. И даже после того, как Саша затеребил его, объясняя, что они уже прямо сейчас могут разузнать о дальнейшей судьбе Тани, ничего не сказал.

Несколько оживился Саня после того, как они вышли из дома и вернулись к машине.

– Тетя Зима, а вы ведь с моим отцом вместе работали?

– И с отцом, и с матерью.

– А Бориса Захаровича знаете?

– Его-то? Еще бы не знать! Такой ушлый дядька! Простой кладовщик, а такую прыть в девяностых проявил! Прямо предприниматель!

– А вы знали, что это здание принадлежит Окуневу?

– Где клиника находится?

– Оно самое.

– Нет. Не знала я ничего.

По выражению лица тети Зимы было видно, что эта новость потрясла ее не меньше, чем известие о смерти подруги.

– А что за дела были у моего отца с Борисом Захаровичем, вы знаете?

– Санечка, да откуда же мне это знать? – робко произнесла тетя Зима. – Я в ту пору уже на фабрике не работала. Что знаю, только со слов прежних сослуживцев да твоей матери. Да, она мне говорила, что были у твоего отца какие-то дела с Окуневым. А что это были за дела, прости, не знаю.

Создавалось такое впечатление, что дела были не слишком приглядные. Очень уж усердно тетя Зима прятала глаза и отводила взгляд, чтобы не встречаться им с Саней.