Фан-клуб Посейдона

И выставили их за дверь. И даже Барона выпихнули, хотя он и сам не планировал оставаться в гостях у людей, которые так неприветливо отнеслись к его дорогому хозяину. Гавкнув на прощание о том, что он про них думает, Барон выскочил на улицу и был таков. Вокруг было столько волнующих запахов, что думать об одном-единственном, насторожившем его внутри этого дома, Барон просто не мог.

Но Саша не мог столь же легкомысленно отнестись к случившемуся инциденту.

– Ты видишь, что происходит? Стоило мне заговорить про подвал, они как с цепи сорвались!

– Если у них там и впрямь стоят гробы и проводятся какие-то ритуалы, то я могу их понять.

– Дима говорил мне, что люди в этом доме бывают наездами. И всегда приезжают ближе к вечеру, а уезжают еще до зари. А если хозяева у себя в подвале и впрямь проводят какие-то ритуалы, на которые и собираются приглашенные?

– И что?

– Не хочешь проверить, чем они там занимаются? Может, молодых девушек приносят в жертву, а потом на соседей вину сваливают.

– Мы же не знаем дня следующего собрания. Не каждую же ночь они развлекаются. Или ты предлагаешь следить за ними?

– Мне кажется, что следующей ночью у них может быть сборище.

– Почему ты так думаешь?

– Ближайшая ночь будет ночью летнего равноденствия. Она традиционно во всех языческих культах считается в высшей степени магической. Очень подходящее время для проведения всяких ритуалов.

Гавр задумался, но Саша чувствовал, что затея кажется ему стоящей. Наконец, он решил.

– Если вы с друзьями до вечера тут задержитесь, то я тоже подъеду.

– Отлично!

Следующий визит должен был состояться уже к маньяку Григорию. И вот там сыщиков ждал еще один сюрприз.

Глава 7

В доме у Григория происходило настоящее сражение. Схватка не на жизнь, а на смерть. Летали вазы и подушки, гремела посуда, падая и разбиваясь о гранитную плитку пола. Осколки тарелок укрыли собой пол, подобно снежному покрывалу, такому же белоснежному, но острому и колючему, ходить по которому было не только не безопасно, но и прямо-таки чревато для ступней нежных босых ног.

– Что тут происходит? – воскликнул пораженный Гавр.

Ответа он не дождался. Хозяевам дома было не до разговоров с чужаками. Они участвовали в одной из самых кровопролитнейших семейных баталий, какие только можно себе вообразить. Так как ничего хрупкого, бьющегося или даже просто ломающегося в доме уже не оставалось, то в ход у них пошла тяжелая техника. Две женщины пытались опрокинуть на мужчину кухонный холодильник, в то время как третья женщина удерживала этого самого мужчину на том месте, куда этот холодильник должен был вот-вот опрокинуться.

– Тома, держи его!

– Не отпускай, пока не скажем!

Тома была девушкой крупной. Ширине и мощи ее плеч позавидовал бы самый известный единоборец. Она схватила Григория мощным захватом и не выпускала его шею, покуда две другие женщины суетились возле холодильника. Проблема заключалась в том, что они заметно уступали в мощи своей подруге, а холодильник был огромный, с двумя дверями, настоящий холодильный шкаф с множеством полочек и отделений. Да еще, как на грех, модель попалась на редкость устойчивой, и переворачиваться она никак не хотела. Женщины напрягали все свои силы, но холодильный шкаф лишь ехал по скользкому граниту, а падать не хотел.

Наконец, он наехал на какую-то преграду, движение его затормозилось, и он стал наклоняться.

– Тома! Он падает!

– Тома, уйди!

Но как уйди, если Тома и многоженец Григорий слиплись так тесно, что являли из себя одно целое.

– Тома, берегись!

– Тома!!!

Было ясно, что губить эту Тому две другие женщины нипочем не хотят. Вся их злость была направлена исключительно на одного лишь Григория. Свою подругу они стремятся сохранить целой и невредимой. И все-таки их Томе удалось осуществить рискованный маневр. В последнюю секунду она оторвала от себя Григория и сильным броском кинула его прямо под разверстую пасть холодильного шкафа, из которого уже сыпались замороженные свиные отбивные, пачки масла и банки с вареньем и джемом.

– Вот так тебе и надо, гад!

Григорий встретил опасность совсем неподобающим мужчине истошным визгом. Но длилось это лишь одно мгновение, а затем Григорий был полностью погребен под выпавшими из недр холодильника продуктами. Рот ему заткнуло крупное куриное яйцо, а голову украсили листья салата. На лице у него лежал кружок краковской, а сам он был так густо засыпан пакетами с гавайской смесью, что тела было почти не видно. И над всем этим гордым айсбергом возвышался поверженный царь кухни.

Установилась тишина, и в ней Гавр смог повторить свой вопрос.

– И что тут происходит? – спросил он.

На этот раз его услышали. Тома оглянулась, увидела их и ойкнула, совсем по-детски прикрыв лицо ладошками. Она и была совсем молоденькой, лет двадцать, никак не старше. Только из-за накачанных бугрящихся мышц она со спины казалась старше. Две другие женщины смотрели на вошедших враждебно.

– Что вам нужно?

– Полиция. Что происходит?

Тома ойкнула еще громче, но ее подруги не растерялись.