Фанаты. Прошлое и настоящее российского околофутбола

Ментов [в восьмидесятые годы] не было в таком количестве, как сейчас, – тогда ни ОМОНа, ни дубинок, ничего не было. Даже они, по-моему, без пистолетов были. Просто в своих «парадках», фуражках стояли. Но самый охраняемый сектор – это тридцать третий («фанатский» сектор. – В.К.). Там обыскивали. Нигде больше не обыскивали, на любые сектора можно было пройти с бутылкой и там пить, наливать, друзей угощать, а на тридцать третий – там жестко обыскивали. Я, помню, купил в «Детском мире» такой сине-белый берет с помпоном и начал значки туда навешивать. Потом это дело переняли многие – мода такая пошла, чтобы что-то на себя надевать, помимо флага: это уже не отнять, это шапка, не имеете права!

На тридцать третьем секторе, когда заходили менты, пытаясь выдернуть кого-то, ребята все цеплялись руками либо друг за друга, либо за скамейки (тогда были такие длинные скамейки из двух дощечек). Все друг друга держали, и менты их не могли выдернуть из этой кучки.

Пик милицейский репрессий против фанатов в советское время пришелся на конец 1982-го – 1983 год, после трагедии на матче «Спартак»—«Хаарлем» (подробнее об этом в главе «„Хаарлемская“ трагедия»). До этого еще можно было приносить флаги определенного размера и поддерживать команду «кричалками» и песнями, не говоря уже о вполне безобидных «розах», но после «Хаарлема» начались совершенно жесткие и абсурдные ограничения. Запретили не только шарфы и флаги, но вообще любую атрибутику.

Виктор «Батя», «Динамо» (Москва):

Пошли такие гонения, что уже на стадионе в шарфе ты не мог появиться. Буквально за значки забирали. Шнурки там у тебя сине-белые – тебя за это забирали. У нас парень нарисовал себе на джинсах букву «Д» – а джинсы в те времена еще культовая вещь была, – его при мне менты заставляли смывать ее с джинсов, до белого протирал. На стадионе стали запрещать скандировать что-либо, любые лозунги. Доходило до маразма: играла сборная, и за крик «СССР» или «Советский Союз» могли забрать. И за флаг СССР, если ты вставал с флагом и кричал «СССР», менты могли забрать и арестовать, хотя ты находился в СССР, болел за СССР – не свастику же доставал.

Игорь М., «Спартак» (Москва):

Меня не пустили на какой-то матч в Лужниках за значок. Милиционер меня реально на входе развернул, сказал: или снимай значок, или иди вообще отсюда. До восемьдесят шестого года были репрессии, и только перед матчем с «Тулузой» в ноябре восемьдесят шестого года прошел слух, что на этом матче будет посвободнее. Было очень много флагов и шарфов, и на этом матче было что-то похожее на организованную поддержку.

Даже к середине 1980-х, когда расцвет футбольного фанатизма уже охватил весь бывший СССР, милиция, несмотря на некоторые послабления, по-прежнему воспринимала фанатов как еще одно «неформальное объединение молодежи», а значит – потенциальных нарушителей. И все же отношение к фанатам в разных городах было разным, в зависимости от политики местного милицейского начальства.

Андрей Малосолов, ЦСКА:

В восемьдесят седьмом году и вплоть до девяностых на стадион могли пустить с флагом, а могли и не пустить. Могли пустить с шарфом, а могли и не пустить. В зависимости от того, какая вожжа попадет им под хвост. Приходишь ты на стадион, у тебя там флаг, ты его хочешь повесить на решетку – нельзя! Почему нельзя? Нельзя. Не положено. Почему не положено? И ответ на этот глупейший вопрос не могли получить очень долго.

В 1990-е годы из всех российских городов особенно дурной славой у фанатов пользовались милиция и ОМОН Нижнего Новгорода. Практически на каждом матче из-за непродуманных и просто жестких действий местной милиции и ОМОНа возникали драки между ними и фанатами. За это фанаты дали Нижнему Новгороду прозвище Омоновск-Сити. А началось все так.

Андрей Малосолов, ЦСКА:

Переступила черту милиция, я считаю, в девяносто втором году в Нижнем Новгороде. Тогда впервые местный «Локомотив» вышел в высшую лигу, впервые мы туда приехали – двести сорок человек. И началась какая-то кровавая неимоверная резня. Тогда же еще никто не думал, что должен быть гостевой сектор, что надо как-то разделять болельщиков, и нас посадили в самую кучу местных. Естественно, через пять минут начались конфликты, стали бросаться камешками, бутылками. И милиция, вместо того чтобы по всем канонам встать между нами, как они сейчас это делают, просто начала всех херачить дубьем. Продолжилось это все уже в полной темноте: они погнали всю толпу через кустарник в каком-то лесопарке. Там темно, абсолютно ничего не видно, и обезумевшие люди натыкались на деревья, потому что сзади шла шеренга и просто всех рубила направо и налево. Только у метро абсолютно осатаневший народ встал и решил биться насмерть, но ОМОН уже тогда вернулся на свои позиции. С тех пор каждый приезд любой московской команды – и даже немосковской – заканчивался драками с милицией. При том что с фанатами «Локомотива» у нас всегда были хорошие отношения.