Фанфан и Дюбарри

— Гром меня разрази! — вытаращил Пиганьоль глаза. Попытался стать в позу: — Ну и что?

— Это от Фелиции вы скрыли! Вы ей попросту лгали! И она бы не обрадовалась, узнав об этом! Ей хватило бы письма брата Анже с информацией, в каком ведомстве можно получить все сведения о Викторе — и о вас, мсье Пиганьоль! Как вы думаете, пришла бы она в восторг? Вы могли бы сразу лишиться и дома, и денег, не так ли?

— А по какому праву? По каким законам она бы могла это сделать? выкрикнул Пиганьоль, хватаясь за соломинку. Тут он был прав, и Фанфан знал то, что здесь было слабое место всех его угроз. Но юридическую проблему они оставили в стороне, потому что Пиганьолю не терпелось узнать, что этот засранец хочет добавить.

— Я хочу, чтобы вы с Хлыстом оставили затею похитить меня и потребовать выкуп, — заявил вдруг тот и ушел! Не прощаясь, ибо вдруг испугался — похоже было, что Пиганьоля вот-вот хватит удар!

— Вот такие дела! — закончил этот бедняга в кабаре "Де ля Селетт" свой рассказ Хлысту. — Ты уж, друг, прости, что я отнял у тебя столько времени!

— Но вот как же, черт возьми, он узнал о наших планах? — спросил Хлыст, побелев от ярости.

— Я откуда знаю? Только он все знает, и брат Анже тоже, и Бог весть кто еще! Я отказываюсь! Уже чую на шее веревку!

Оба помолчали. Хлыст выглядел ещё опаснее, чем прежде.

— Твоя жена ничего тебе сделать не может, по закону, конечно, процедил он сквозь зубы. — Ну, пошлют письмо, и что дальше? Дашь ей пару раз — и все дела. Муж в доме хозяин!

Пиганьоль покачал головой.

— И думать забудь об этом, прощай!

Тяжело поднялся, даже не притронувшись к вину. Взгляд сообщника жег ему спину.

— Ладно, ты забудь. Я — нет!

Гибко, как змея, скользнув между столиками, он вышел. Пиганьоль, выйдя на улицу, его уже не обнаружил.

***

Пиганьоль проснулся на рассвете. Спал он плохо, во сне видел сплошь палачей да виселицы! Долго не мог уснуть — его угнетала мысль, что если Хлыст осуществит их затею, он, Пиганьоль, так или не так все равно окажется соучастником — ведь было известно, что план придумал он! И он не сомневался, что, возникни проблемы, Хлыст способен был отправить Фанфана на тот свет. Требовать выкуп — это ещё куда ни шло, но убивать — нет уж! Это было Пиганьолю не по душе, и он теперь горько сожалел, что вообще связался с этой затеей.

Когда в соседнем монастыре пробило шесть, Пиганьоль тихо встал и оделся. Фелиция, казалось, спала глубоким сном. И Пиганьоль уже был у дверей на лестницу с костылем на плече, чтобы стуком не разбудить жену, когда услышал за спиной тихое:

— Пиганьоль!

Через миг Фелиция уже была рядом.

— Куда ты собрался в такой час?

— Пройтись, — вполголоса оправдывался он. — Я совсем не спал!

Испуганное лицо жены его удивляло.

— Пиганьоль, скажи мне, зачем и куда ты идешь?

— Да так… пройтись, — ответил он, не понимая, отчего она так испугалась.

— Мне кажется, вот-вот начнутся роды, — выдавила она. — Но это ничего, ты поклянись мне, Пиганьоль…

— Черт возьми, в чем?

— Я умираю со страха с того дня, когда ты угрожал Фанфану, прошептала она, не отваживаясь сказать больше и признаться, что знает все.

Пиганьоль молчал, смотрел на неё в упор и спрашивал себя, что, если… Но нет! Не может быть!

— Послушай, — наконец сказал он, деликатно затолкав её обратно в комнату, чтобы соседи не слышали. — Я иду к Фанфану. Успокойся, у меня нет никаких дурных намерений, клянусь тебе ребенком, которого ты носишь под сердцем! К несчастью, я боюсь, что Хлыст задумал нечто опасное… По крайней мере я его так понял… — но я тут совершенно не при чем, добавил он, — надеясь, что эта ложь пройдет. — Хочу предупредить мальчишку. И нужно сделать это до семи, поскольку в это время он ходит за молоком к Пикару на ферму!

— Господь тебя прости, — произнесла Фелиция со слезами на глазах, Господь тебя прости, мой милый!

Пиганьолю не суждено было узнать, что она знала обо всем, поскольку никогда в жизни она об этом ничего не сказала. И он спешил, как мог. Но сколько нужно было одолеть этажей на этой узкой лестнице! Он всегда мучился безумно долго, пока оказывался внизу. Короткая правая нога в то утро особенно болела, так что он стонал при каждом шаге. В семь или в шесть сказал ему Хлыст? Пиганьоль знал, что летом люди тянутся к Пикару на ферму уже часов с пяти. А Хлыст с Жюльеном наверняка ждали спозаранок. Конечно, если собирались зловещий замысел свой осуществить именно сегодня — а это было очень вероятно!

Вдруг Пиганьоль остановился, утирая пот. И в голове мелькнула жуткая картина: вдруг Хлыст, что сидит в засаде, увидит, как он стучит в дверь магазина Элеоноры Колиньон, и сразу сделает единственный вывод: что Пиганьоль идет предупредить Фанфана!

Он заколебался, но вспомнил о Фелиции, повернулся и опять заторопился вперед. На улицах уже появились прохожие, и это его успокоило. Ведь план имел шансы на успех, будь он, Пиганьоль, в фиакре. Но если Фанфана окликнет Хлыст, которого Фанфан знает, тот тут же позовет на помощь или пустится бежать. Во всяком случае, будет настороже!