Фанфаровый фарфор

Еще пытаюсь придумать какую-то ложь про домик где-то там, там, за поворотом, – вранье неловко повисает в пустоте, так и не будучи сказанное, еще пытаюсь соврать что-то про гостиницу, которую мы видели, дорого там все, там за стакан воды берут, как за свиной окорок, и чая горячего нет, вернее, есть, но за ним в бар тащиться, а в баре такие цены, что закачаешься…

…понимаю, что не могу врать.

Не умею.

Говорю, как есть, уже чувствую, что он мне не поверит, да я сам себе уже не верю, не может быть правдой это смутное воспоминание, ну просто не может…

– Понимаете… там людей убивают.

Он меняется в лице, вздрагивает:

– К-как убивают?

– Не знаю, как… но убивают.

– А ч-что… были случаи?

Я молчу, я не знаю, как сказать ему, что будет дальше – а я знаю, что будет дальше, мы приедем в уютный отель, войдем с холода ночи в ласковое тепло холла, где будет весело трещать камин, и нам дадут теплые комнаты наверху, где у постелей светят тусклые лампы, напоминающие свечи…

…а ночью кого-то убьют.

А на следующую ночь еще кого-то.

И еще.

И еще.

– Там… – останавливаю машину на обочине, серая морось падает на стекло, – там убьют кого-то… я знаю…

– Так это в полицию надо…

– …телефоны не работают… я тоже знаю…

– В смысле… знаете?

– Ну… я там уже был… и там кого-то убивали… каждый раз…

Чувствую, что он понимает меня – но не до конца, он думает, что я уже приезжал в этот отель – например, на прошлой неделе или в прошлом месяце, и там что-то случалось. Путь думает так, так оно даже проще, мне не придется объяснять, что это уже было – тринадцатое сентября двадцатого года, каждый раз я еду в дождь, в холод осени – в никуда, каждый раз вижу огни, притормаживаю у старинного особняка, который кто-то переоборудовал в отель, а потом я пойду туда, и все будет хорошо, а потом кого-то убьют…

Я знаю.

Я уже знаю.

И еще одно вспоминаю – смутно-смутно, как позабытый сон – что ничего сделать нельзя, ничего-ничего, никого уже не спасти, и остается только свернуть не вправо, а влево. Там, слева, конечно, тоже может не оказаться ничего хорошего, если не сказать больше – бесконечная дорога в темноту ночи, хмурый осенний лес, в котором может таиться все, что угодно, и даже больше…

И все-таки мне это кажется лучшим вариантом, чем ехать в уютный дом с приветливо мерцающими окнами, – где кого-то убьют…

– Поехали в дом.

– А?

Смотрю на него, не верю своим ушам, ослышался я, что ли…

– Поехали. В дом.

– Но я же вам сказа…

– …не беспокойтесь. Я о вас позабочусь.

– Простите?

– Я позабочусь… о вашей судьбе.

Фыркаю.

– Вы поймите, это так не работает, если мы следить друг за другом будем, и защищать друг друга будем, нам это не поможет, вот в чем дело-то… Обязательно что-то случится, что-то такое произойдет, например, нам придется разделиться, вот буквально на пару секунд, а когда вы меня снова увидите, я уже мертвый лежать буду, или я спохвачусь, а вы мертвый лежите, или… или вообще так получится, что вы меня убьете… или даже я вас… ну что вы на меня так смотрите, не собираюсь я никого убивать, я нормальный человек, не что-нибудь… только… только там что-то произойдет, что я убийцей стану… или вы убийцей станете… хотя вы по жизни человек хороший, и… – говорю, сам не верю в то, что говорю, а что если он-то и есть убийца, и на его счету немало жертв…

Он откашливается.

– Да нет, вы не поняли… я не говорю вам, что буду за вами следить или там защищать… я сказал, что я о вас позабочусь… как и о них обо всех… об их судьбах…

Я хочу спросить, каким образом. Смотрю на него, не спрашиваю.

Что-то подсказывает мне, что он и правда может позаботиться обо всех о нас.

Почему-то.

Потому что.

Нипочему.

Просто.

Может.

Тут

– …ну, вы книгу себе представляете?

– Какую книгу?

– Да любую.

– Ну, обложка, корешок, страницы…

– Да не-е-ет… содержимое!

– Буквы, слова… текст… абзацы…

– Что-то вы все не про то…

– А что?

– А я про сюжет говорю…

– А-а, и что же?

– Ну, вы представляете… вот история начинается с чего-то или с кого-то, вот человек едет куда-то, например, в отель какой-нибудь там или человека обвинили в чем-то, или задание там какое-то дали сложное… потом страница за страницей что-то происходит, герой что-то делает, чем-то все это кончается, полцарства там герой получает или убийцу находит…

– Ну да.

– Ну, вот… как думаете, когда кто-то снова откроет книгу и будет её читать… герой помнит, что с ним там в книжке было?

– Нет, конечно.

– Но ведь с ним все это было, книгу уже написали, и читали её неоднократно…

– Ну читали и читали, не может он помнить, что было… если бы герой помнил, что там с ним было, он бы в другой раз по-другому действовал… задержали бы убийцу до того, как он кого-то убьет, или там сразу бы сокровища нашли, знали бы, где искать… да и убийца в этот раз был бы умнее, по-другому бы поступил…

– Ну а представьте себе вот такую вот книгу?

– М-м-м… интересно бы было. Каждый раз по-новому.

– А ведь есть такие…

– Да вы что?

– И все больше. Прямо как инфекция какая-то или сбой реальности идет, герои начинают догадываться…

– Здорово.

– Что здорово, какое здорово, вы хоть понимаете, что это вся литература псу под хвост пойдет?