Эдуард Байков

Фантасофия. Выпуск 3. Андеграунд и Эротика

Эдуард Байков

Zorra

Широкий подоконник был заставлен разнокалиберными горшочками, горшками и кашпо с комнатными растениями – преобладали традесканция, герань, бегония, кактус. Отдельно над всеми возвышалось лимонное деревцо в кадке.

Рита стояла на кухне возле стола и резала овощи на салат. Затем ссыпала их в большую миску, заправила подсолнечным маслом, перемешала. Оглянулась на растения и улыбнулась, убрав прядь со лба. За окном уже вовсю жарило июньское утреннее солнце.

Брат подъехал в инвалидной коляске, как всегда хмурый и небритый. Гримаса недовольства застыла на его лице, въелась в кожу и лицевые мускулы, изогнула презрительной тетивой рот с тонкими губами. Впалые щеки, лихорадочный блеск больших глаз, залысины на лбу, высохшие ноги, но еще крепкий торс и сильные руки.

– Чего у нас на завтрак, – буркнул он, – опять травой кормишь?

– Есть колбаска, – защебетала Рита, – сейчас порежу.

Брат смотрел на суету сестры и мечтательно закатил глаза:

– Вот, когда мама была жива, какие отбивные готовила! А котлеты, бифштексы, тефтели у ней получались – просто объедение…

– Куплю на днях хорошего мяса и приготовлю тебе антрекоты или лангеты. А то и прорублю – пельменями побалую.

– Ты побалуешь, – хмуро пробормотал брат.

Рита не обижалась, знала – братишка любит ее и ценит заботу о нем. С детства за нее горой стоял – и перед своими и перед чужаками. Всегда заступался, оберегал, помогал. Так и росли. А потом… Мама заболела раком и за какой-то месяц угасла. Отец, и до этого любивший прикладываться к бутылке, тут совсем запил с горя. Однажды, зимой поехал к свояку в деревню. Там, как водится, крепко выпили, батя разругался отчего-то с родственником и на ночь глядя, вдрызг пьяный, поперся на станцию. В разыгравшемся буране сбился с пути, заблудился и свалился спьяну в сугроб. Утром нашли окоченевший труп.

Старший брат Артем к тому времени служил в десантуре, в треклятой Чечне. Там его и ранило осколком снаряда в спину, да так, что остался инвалидом, прикованным на всю жизнь к коляске, да к постели на полу. Пенсия его – чепуха, если бы не Ритка, с голоду бы померли.

Артем терзался, что висит на шее у младшей сестренки – Рита ведь не дура, все замечает. Но помалкивала. Ничего, свыкнется, раз уж доля такая выпала.

Артем без аппетита жевал колбасу, вяло ковырял вилкой в тарелке.

– Эх, вмазать бы с утречка грамм двести, – с тоскою произнес он.

– Я тебе выпью, – нахмурилась сестра.

Сама не употребляла и ему не позволяла. Вон, соседский калека Василий – большой любитель был до «кира», ну и помер от этого. Да и пример бати налицо. Нет уж, они с братом будут жить как люди, а не как изгои.

В это время, на другом конце города Маша кормила детей – пятилетнего Владика и трехлетнюю Настю. Те не слушались, баловались за столом. И так каждое утро перед тем, как пойти в детский садик. Благо сад тот располагался неподалеку, в тенистом дворике, да и плата за него оставалась пока еще относительно приемлемой. Как не хотелось отдавать детей в детсад, но выхода не было – ее родители в другом городе, а свекровь сама вся больная, ладно хоть на выходные к той выбираются втроем.

Одно время жили гладко, еще когда Сёма, муж, был жив. Деньгу он зашибал хорошую, все-таки дальнобойщиком вкалывал. Она, эта работа треклятая, будь она неладна, и погубила ее соколика. Где-то на трассе напали на фуру какие-то отморозки, распотрошили, умыкнув весь груз. А перед тем отметелили водителей почем зря – напарник выжил, а Семена обрядили в белые одежды, положили в домовину и снесли на погост.

С тех пор все и пошло кувырком. Но Маша крепилась, на ней две живые души, родные кровиночки, плоть от плоти ее и Сёмы.

* * *

Тем же вечером на оживленном пятачке проспекта, у гостиницы «Центральная» тусовались проститутки, завлекая клиентов до предела оголенными ногами, глубокими вырезами блузок, под которыми не наблюдалось бюстгальтеров, и ярким макияжем.

Восемнадцатилетняя Рита в короткой юбочке, колготках из лайкры и тонкой маечке прохаживалась по кромке тротуара. Рядом курила длинную сигарету, выпуская дым колечками, тридцатилетняя Маша, разукрашенная с помощью косметики под женщину-вамп. Она была облачена в обтягивающие стройные бедра и тугие ягодицы брючки и блузку с декольте, сквозь которую, как и у напарницы, вызывающе просвечивали темные соски. Неподалеку маячили их товарки.

На клиентов Рита реагировала как-то избирательно. За то время пока девчонки «снимались», к ней, державшейся несколько особняком, подруливали уже три машины. Наклонившись к окошку и коротко переговорив, юная путана отрицательно качала головой и отходила.

Подъехало такси, на пассажирском сидении развалился плотный мужичок с лоснящейся от сытой жизни физиономией. Приоткрыл дверцу, с веселым выражением загорелого лица подозвал девчонку. Рита безошибочно угадала в нем приезжего и разом переменилась. Вихляя бедрами, приблизилась, наклонилась, демонстрируя две крепкие, выпирающие из-под майки груди.