Фантастический Нью-Йорк: Истории из города, который никогда не спит

– Он просто не понимает, в чем дело, – сказал Черепаха. – Как только мы все ему объясним, он согласится. Доктор Тахион, речь идет о вашей подруге Ангеллик.

Тахиону так хотелось выпить, что он уже места себе не находил.

– Она была добра ко мне, – проскулил он, вспомнив сладкий аромат атласных простыней и кровавые следы на зеркальном полу. – Но я ничем не могу помочь. Я уже рассказал полиции все, что знаю.

– Трусливый мудак, – констатировал Лягушка.

– Когда я был маленьким, то читал о вас в комиксах про Джетбоя, – сказал Черепаха. – Помните «Тридцать минут над Бродвеем»? Вы ведь умны как Эйнштейн! Я знаю, как спасти Ангеллик, но без ваших способностей ничего не получится.

– Нет у меня больше способностей. Я сильно навредил женщине, которую любил. Я на миг завладел ее разумом ради благой цели, но… это ее погубило. Больше я ни на что не способен.

– Ну-ну, – съехидничал Лягушка. – Черепаха, давай я его сброшу? Толку с него как с козла молока.

Лягушка достал из кармана куртки какой-то предмет, и Тах с удивлением понял, что это пивная бутылка.

– Умоляю, – пролепетал он, когда Лягушка открыл пробку висевшей на шее открывашкой. – Можно мне глоточек? Всего один, – Тах не любил вкус пива, но в эту минуту был готов пить что угодно, лишь бы алкогольное. – Умоляю.

– Иди в жопу, – отрезал Лягушка.

– Тахион, – произнес Черепаха, – вы можете заставить его отдать пиво.

– Не могу, – ответил Тах. Человек-лягушка поднес бутылку к зеленым резиновым губам. – Не могу, – повторил Тахион, пока Лягушка жадно пил. – Никак.

Раздавалось громкое бульканье.

– Прошу вас, один глоток!

Лягушка опустил бутылку и взболтнул.

– Один глоток и остался, – заметил он.

– Пожалуйста, – Тахион протянул дрожащую руку.

– Неа, – отмахнулся Лягушка и начал медленно переворачивать бутылку. – Если тебя так мучит жажда, то прикажи мне. Мысленно заставь отдать чертово пиво, – он наклонил бутылку сильнее. – Ну же, давай, заставь меня!

На глазах у Таха последние капли пива пролились на панцирь.

– Черт, – произнес лягушка, – да ты не шутишь?

Он достал еще одну бутылку, открыл и протянул Таху. Тот благодарно схватил ее обеими руками. Пиво было холодным и кислым, но Тахиону казалось, что он никогда еще не пробовал ничего более вкусного. Он залпом осушил всю бутылку.

– Еще идеи будут? – обратился Лягушка к Черепахе.

Перед ними простиралась река Гудзон, к западу виднелись огни Джерси. Панцирь снижался. Впереди над Гудзоном возвышалось масштабное сооружение из стекла, мрамора и стали, которое Тахион мгновенно узнал, хоть никогда здесь и не бывал. Могила Джетбоя.

– Куда мы направляемся? – спросил он.

– Обсудить кое с кем спасательную операцию, – ответил Черепаха.

Могила Джетбоя стояла на том месте, где развалился его самолет, и занимала площадь целого квартала. Том видел ее на всех мониторах. Он сидел в теплом полумраке панциря, купаясь в фосфоресцирующем сиянии. Камеры тихо жужжали. Огромные крылья мавзолея загибались кверху, как будто здание собиралось само отправиться в полет. Сквозь высокие узкие окна виднелась подвешенная к потолку полномасштабная копия «Джей-Би-1», ее алые бока сияли в лучах невидимых прожекторов. Над входом на черном итальянском мраморе были высечены и обрамлены сталью последние слова героя. В свете фар панциря металл сверкал:

«МНЕ НЕЛЬЗЯ УМИРАТЬ, Я ЕЩЕ НЕ ПОСМОТРЕЛ “ИСТОРИЮ ДЖОЛСОНА”»[74].

Панцирь опустился перед монументом и завис в пяти футах над широкой мраморной площадкой, к которой вели ступени. Рядом двадцатифутовый стальной Джетбой со сжатыми кулаками нависал над Вестсайдским шоссе и Гудзоном. Том знал, что на статую был пущен металл от разбитых самолетов. Лицо статуи он помнил лучше, чем лицо собственного отца.

Человек, с которым они должны были встретиться, вышел из тени у пьедестала – массивная темная фигура, руки в карманах теплого пальто. Том посветил на него, камера выхватила лицо человека. Это был джокер – широкоплечий, плотный и одетый с иголочки. Лицо его частично скрывали меховой воротник пальто и низко надвинутая на глаза шляпа. Однако его личность все равно выдавал слоновий хобот на месте носа. На конце хобота красовались пальцы в маленькой кожаной перчатке.

Доктор Тахион соскользнул с панциря и, потеряв равновесие, ударился задницей о мрамор. Джоуи расхохотался, но сразу же спрыгнул и помог Тахиону подняться.

Джокер заметил инопланетянина.

– Значит, вы все-таки его уговорили? Удивительно.

– Да мы, блин, настоящие мастера красноречия, – ответил Джоуи.

– Дес, – растерянно произнес Тахион, – что ты здесь делаешь? Ты знаешь этих людей?

Хобот человека-слона сжался.

– Пару дней, можно сказать. Они пришли ко мне. Час был поздний, но звонок от Великой и Могучей Черепахи пробудил во мне любопытство. Он предложил помощь, я согласился. Даже сказал им, где вы живете.

Тахион взъерошил грязные спутанные волосы.

– Жаль, что с Мэлом так вышло. Куда подевалась Ангеллик? Знаешь, она очень много для меня значит.

– Могу даже в долларах и центах сосчитать, как много, – ответил Дес.

У Тахиона отвисла челюсть. Его достоинство было уязвлено, и Тому даже стало его жалко.