Фантастика 2002. Выпуск 3

Олег Дивов в автобиографии, опубликованной на его персональном сайте, гордо признается: «Короче всех отечественных фантастов — в два слова — убил Юрия Семецкого»,

и забывает упомянуть, что вставил эти два слова, спохватившись в самый последний момент, когда рукопись романа «Выбраковка» уже находилась в издательстве. В романе Романа (хорошее сочетание) Злотникова «И пришел многоликий…» пролог посвящен подвигу некоего капитана второго ранга Семецкого, чей космический эсминец «Стремительный» мужественно противостоял превосходящим силам противника, пытавшегося взять эсминец на абордаж: «Капитан Семецкий повис на ограждении мостика командного уровня, но подниматься наверх, чтобы убедиться в его смерти, необходимости не было. В грудь капитана по самую рукоятку был вогнан ятаган. Впрочем, судя по тому, что рядом с креслом валялась разрубленная туша тролля, капитан сумел-таки нанести свой последний удар. Не дав доставшему его врагу хоть сколько-нибудь поторжествовать».

В книге Сергея Щеглова «Разводящий Апокалипсиса» Семецкий сгорает: «Прямо перед ним, с выпученными глазами, с искусанными в кровь губами, с раскрытым в немом крике ртом бился в агонии Юрий Семецкий. Тот самый весельчак из команды Крайчека, завсегдатай половины эльсанских кабаков, неунывающий искатель приключений, всегда выходивший сухим из воды».

Сжигает его и Владимир Васильев в романе «Смерть или слава»: «Нервно поигрывая бластом, я пробежался к куполу. И почти сразу увидел Семецкого. Семецкий лежал на спине, остекленело вытаращившись в небо. Грудь его была разворочена тремя бласт-импульсами. Крохотный «Сверчок», маломощный бласт, валялся рядом с ладонью убитого. На ладони запечатлелся рифленый отпечаток чьего-то ботинка».

В повести Леонида Каганова «Коммутация», единственным погибшим во время кристаллизации Мертвого моря, оказывается, естественно, Семецкий. Юлий Буркин в романе «Звездный табор, серебряный клинок» убивает нашего героя не единожды: сначала гибнет Семецкий-человек, а потом завод, которым управлял спасенный в прошлый раз мозг Семецкого. Еще больше — семнадцать раз? — гибнет Семецкий-террорист в романе Ант. Скаландиса «Причастные. Скрытая угроза» — здесь наш популярный персонаж обладает свойством уходить в другое измерение за мгновенье до взрыва или выстрела, а потом неожиданно «оживать». Александр Громов вернулся к убиению в романе «Тысяча и один день». Семецкий тут сначала чуть не утонул в чане с черной икрой, но был спасен, однако позже его ждала абсолютно героическая смерть. Совсем уж оригинально попытался убить Юрия Михайловича Эдуард Геворкян. Если попробовать сложить вместе все прописные буквы первого абзаца повести «Возвращение мытаря» получается фраза «СЕМЕЦКИЙ УБИТ»[19]. А в романе Дмитрия Янковского «Флейта и ветер» могила инженера Семецкого стала единственной точкой реальности в нашем ирреальном мире. И подобных примеров можно привести немало.