Фантазии офисной мышки

— В том-то и дело! Пока ты ходила за этим, — он показал рукой на турецкие «боксеры» и колбасную шкурку, — я сидел в шкафу и думал. И понял, что совершенно никому не могу довериться. Никому, кроме тебя. Родственники в основном дальние, друзья — никакие не друзья, а просто приятели, женщины… ну, о них лучше и не говорить. Вот такой неутешительный итог жизни!

— Не нужно пытаться меня разжалобить! — На этот раз я была глубоко возмущена этой тюфяковой позицией. — Мне действительно некуда вас спрятать! Что вы думаете — у меня три квартиры, купленные на фиктивные имена с целью наживы? Да я теснюсь в одной комнатке с матерью! Мне и без вас своих собственных проблем хватает!

Я не успела излить все свое возмущение, поскольку в дверь неожиданно постучали. Замерев на полуслове, я замахала на Мельникова руками. Он вскочил со стула и бросился к своему шкафу, по дороге сбросив со стола чашку. К моему удивлению, чашка не разбилась, только по полу расплескались остатки кофе. Все-таки какую прочную посуду выпускают трудолюбивые китайцы!

Антон Степанович втиснулся в шкаф, поспешно захлопнул за собой дверцы, и только после этого я повернула задвижку на двери кабинета и громко проговорила:

— Заходите! Открыто!

Дверь медленно открылась, и на пороге возник объемистый живот, обтянутый сиреневой трикотажной безрукавкой. Вслед за животом, в качестве бесплатного приложения к нему, появился невысокий человечек средних лет с обвислыми, как у бульдога, щеками и ежиком коротко стриженных седоватых волос. Это был наш завхоз Никита Виленович Барсуков, отставной майор строительных войск.

— Это у вас радио работало? — осведомился Барсуков, оглядевшись по сторонам.

Сообразив, что Никита Виленович услышал через дверь наши с Карабасом препирательства, я поспешно подтвердила:

— Да, радио, передача «Театр у микрофона».

— Современная пьеса, — с неодобрением произнес завхоз. — То ли дело раньше были спектакли! «Человек с ружьем», «Кремлевские куранты», «Все остается людям»…

— А вы, собственно, по какому вопросу? — довольно невежливо оборвала я эту дискуссию о театральном искусстве.

— А мы, собственно, по вопросу текущего косметического ремонта. По графику подошла очередь вашего кабинета. — Он сверился с какими-то мятыми листками и ткнул в них коротким толстым пальцем с желтым от никотина ногтем. — Окраска стен, замена светильников, ремонт стенных шкафов…

Он осмотрел мой кабинет неодобрительным взглядом и добавил:

— Действительно, очень запущенное помещение! И чистоту в нем не поддерживаете на уровне… — при этом он покосился на залитый кофейной гущей пол.

— Ну, на то есть уборщица… — протянула я, — а ремонт здесь не так давно делали…

— Это не нам с вами решать! — строго проговорил завхоз. — Раз по графику положено — будем ремонтировать!

С этими словами он неспешно проследовал к шкафу, в котором прятался Антон Степанович, и потянулся к дверной ручке:

— Фурнитуру заменить, петли… внутренняя окраска тоже, наверное, потребуется…

— Стойте! — Я коршуном кинулась к шкафу и заслонила его от завхоза. — Не открывайте, у меня там папки грудой сложены, попадают, потом неделю в порядок приводить придется! Да и вас ненароком зашибить могут, а это — производственный травматизм…

— Это нехорошо! — поморщился Барсуков. — Документация должна в аккуратном виде содержаться!

— Хорошо-хорошо, — отмахнулась я. — А как же мне быть? Куда мне перебазироваться на время ремонта? Мне же работать нужно, с меня служебных обязанностей никто не снимал!

Барсуков снова сверился со своими записями и важно сообщил:

— Вам будет предоставлено во временное пользование помещение двадцать шесть дробь четыре!

— Это еще что такое?

— Кладовка дальше по коридору!

— Да вы что? — возмутилась я. — Там же темно и никаких условий для работы…

— Искусственное освещение там имеется, и розетка для подключения компьютера, а насчет всего прочего — ничего не могу поделать. Это же временно! График есть график, так что к завтрашнему дню будьте готовы к переезду.

Он колыхнул огромным животом и медленно проследовал обратно к двери. Там он на мгновение задержался и произнес голосом доброго дядюшки:

— Если хотите — могу вам во временное помещение радиоточку подключить. Будете слушать свой «Театр у микрофона».

Едва дверь за завхозом закрылась, из шкафа выкатился Антон Степанович и возмущенно запыхтел:

— Вот ведь старый жулик!

— Кто? — недоуменно переспросила я. — Что вы так волнуетесь? Выпейте водички!

— Барсуков! — пропыхтел Карабас, наливая в стакан минералку. — Ну вот, опять напьюсь, а ты ведь меня второй раз выводить не станешь, придется до вечера терпеть…

— Не стану, — подтвердила я. — А почему вы считаете Барсукова жуликом?

— Жулик и есть! — Антон Степанович одним духом выпил минералку и с громким стуком отставил стакан. — Думаешь, почему он сейчас с ремонтом завелся?

— По графику… — неуверенно проговорила я.