Фантомные боли железных грифонов (СИ)

Сталь была бледнее, чем всегда, и губы сжимала плотнее обычного, но на застывшем, словно фарфоровая маска, лице не отражалось ни злости, ни отчаяния — лишь скорбная морщинка рассекала лоб меж бровей. Она дышала медленно и ровно, очень внимательно, с каким-то болезненным внутренним сосредоточением, словно, стоит её дыханию хотя бы чуть-чуть сбиться, мир рухнет. Возможно, её собственный мир и рухнул бы, и сейчас он держался лишь за невидимые нити её ровного дыхания.

Тэлли сидела в подсобке на низком диванчике, обняв прижатые к груди колени, и даже головы не повернула, когда глубокой ночью Сталь вошла к ней и остановилась в двух шагах, глядя так, будто Тэлли была ожидающим вскрытия трупом — с деловой собранностью и холодным безразличием. Она стояла минуты две, не отводя взгляда и практически не моргая. Стояла и дышала, медленно и ровно. И Тэлли не выдержала — посмотрела на Сталь, скользнула взглядом по её белому лицу и такому же белому халату и заметила в опущенной руке шприц с набранной в него жидкостью.

На этот шприц Тэлли смотрела долго, очень долго. А фоном в её голове словно шёл фильм из событий сегодняшнего дня. Странно, но суматоха вчерашнего, пропитанного желчным привкусом боли, ненависти, отчаяния и ужаса, перед мысленным взором не вставала. Но, словно на повторе, вертелись отстранённые поглаживания Профессорской руки по рыжим кудрям, его прохладно-убаюкивающее: «Ничего, ничего, мы тебя поправим… Гейт сможет, она умница. Поправим, и ты станешь моей Тилли-Тэлли-Талли-Ли, моей маленькой феечкой, умной и улыбчивой. Такой, о которой я всегда мечтал». И Тэлли казалось, что она до сих пор чувствует под своей щекой его жёсткое плечо, и больше всего на свете хочет закричать, оттолкнуть его, сбежать, но не может даже пошевелиться. «Ничего, ничего. Мы тебя допрошьём. Будешь как новенькая. Даже лучше…»

— Я уже не буду собой, — беззвучно шепчет она распухшими губами. — Стану ненастоящей…

— Но ведь настоящая всё равно не удалась, согласись, — отвечает Профессор, и Тэлли уже не может понять, снится ей это или происходит на самом деле. — Мы сделаем тебя такой, какой я всегда хотел видеть свою Тэлли. Какой я всегда видел тебя, но… ошибся.

Тэлли, глядя на Сталь, сморгнула набежавшую на глаза пелену, но доктор чётче не стала.

— Вы здесь? — сипло спросила Тэлли.

— Да. — Голос Стали звучал сухо и как будто торжественно.

— А шприц?

— Он тоже.

Тэлли прикрыла глаза, словно собираясь с силами.

— Это ведь морфин? — уточнила она.

Сталь медленно кивнула:

— Лошадиная доза.

Тэлли венами вверх протянула ей свою худую руку.

— Я не хочу, чтобы меня допрошивали. Хочу остаться настоящей… Даже если придётся так. — Она слабо кивнула на шприц.

Сталь подошла на шаг ближе.

— Я не твои страдания пришла облегчать.

— А ваши это облегчит? — криво усмехнулась Тэлли.

Сталь знала, что не облегчит. Но и ничего не сделать она не могла, как не могла смириться с тем, что Тэлли, пусть и допрошитая, исправленная, будет жить с нею бок о бок как ни в чём не бывало и даже не помнить всей той боли, которую она принесла, всего зла, которое сотворила. Сталь опустилась на одно колено, положила на второе локоть Тэлли и, сняв колпачок с иглы, ещё раз строго глянула на Тэлли.

— Ты ведь только из-за себя расстроена, верно? — сухо спросила она.

— Я не расстроена, — вяло ответила Тэлли. — Я убита. Я могла бы сделать всё иначе и добиться многого, но погорячилась и не получу ничего…

Во взгляде Стали мелькнула тень смешанного с отвращением ужаса.

— Ты как творецкая Плесень, Тэлли. Способна думать лишь о себе.

— А остальные — иначе? Не припомню, чтобы кто-то думал о других. Обо мне, например.

Сталь вздохнула глубже и ещё плотнее сжала губы.

— Разве что Корнет думал о Саге, — меланхолично продолжала Тэлли, — но и то ради себя — на её-то желания он плевал. — Тэли невесело улыбнулась и закрыла глаза.

…И Сталь ввела в синеватую струнку её вены иглу.

— Не надо, доктор Стельман, — спокойно, но очень твёрдо прозвучал за её спиной голос Саги, и на плечо легла её ладонь. — Не надо.

Сталь прикрыла глаза и надавила на поршень, вбрызнув в кровь Тэлли небольшую дозу морфина.

— Нет! — ещё твёрже сказала Сага, до боли сжав её плечо.

— Вам-то какое дело? — спросила Тэлли, отрешённо поглядев на Сагу из-под полуопущенных ресниц.

— До тебя — никакого, — ответила ей Сага. — Катриса, пожалуйста!

Тэлли поморщилась. Сталь не дрогнула.

— Думаете, доктор Сага, у меня духу не хватит? — с ледяным напряжением спросила она.

— Уверена, что хватит, поэтому и пришла. Но она того не стоит. Да и Раисмихална бы не одобрила…

…И тускло блеснула игла, вытащенная из вены Тэлли.