Фантум 2013. Между землёй и небом

Кибернетик хмыкнула, взглянула наконец на командира.

– Без меня вы с их бортовым компом всё равно не разберётесь. – И поднялась из кресла. – Так что, идём собираться?

Елена не смогла удержать улыбку.

Глава вторая

Грязно-серая туша корабля росла на глазах, постепенно заслоняя обзорный экран шлюпки. Отчётливо различались детали обшивки, внешние части навигационного оборудования. И стержни антиастероидных пушек. Пока что оружие молчало, но кто знает, что произойдёт в следующее мгновение. Елена покосилась на Благоеву. Кибернетик, закусив нижнюю губу, старательно выравнивала кораблик по траверзу шлюзовой камеры.

«Сёгун» так и не подал больше признаков жизни. Непонятное предупреждение (или угроза?) оказалось единственным свидетельством того, что на борту кто-то есть. Теперь корабли висели на геосинхронной орбите в десятке километров друг от друга.

– Готово, можно стыковаться, – с облегчением произнесла Благоева. Они подошли почти вплотную к корпусу корабля, зона поражения пушек осталась позади. – Пробуем включить автоматику?

– Да, только предупредим. Некрасиво без стука входить. – Пристинская облизнула губы, переключила передатчик на SOS-волну: – Говорит командир корабля «Владимир Русанов»! Мы просим разрешения на стыковку. Мы хотим вам помочь.

Никакого ответа.

– Молчание – знак согласия, – решила она. – Стыкуемся.

Щелчок тумблера, запускающего стыковочную программу. И тут же на панели вспыхнул красный индикатор.

– А вход заблокирован, – Петра взглянула на командира. – Что ж, следовало ожидать. Их шлюпка на месте, шлюзовая камера занята.

– Или его заблокировали вручную, – тихо возразил бортинженер из пассажирского отсека.

Любое из предположений могло оказаться верным.

– Причаливаем снаружи и входим через аварийный люк, – распорядилась Елена.

Стыковка получилась жёсткой. Тряхнуло так, что зубы клацнули. Пристинская всем телом ощутила, как их волокло по корпусу, пока не сработали присоски.

– Всё, приехали!

Петра старалась придать голосу задиристость, замаскировать стыд за продемонстрированный непрофессионализм. Елена смолчала – в конце концов, Благоева не пилот. Будем надеяться, что с бортовыми компьютерами она обращается лучше, чем с космошлюпками.

Обернулась к бортинженеру:

– Роман, попробуйте открыть аварийный люк.

Благоев кивнул, приоткрыл дверь, мягко перевалился за борт, на лету включая присоски башмаков. Вышагивать по обшивке у него получалось ловко – сразу видно, этому человеку не раз доводилось выбираться в открытый космос, работать в условиях нулевой гравитации.

К аварийному люку он дошёл беспрепятственно. Присел на корточки, освободил зажимы.

– Командир, готово.

– Отлично! Мы с Марком спустимся внутрь. Роман, вы нас страхуете возле люка. Петра, остаётесь в шлюпке. – Кивнула Ленарту: – Идёмте, док.

В шлюзовой камере было пусто. Предположение бортинженера подтверждалось – включена ручная блокировка. Кого не хотели пускать внутрь? Их или тех, кто улетел на шлюпке «Сёгуна»? Во всяком случае, признаков аварии не заметно, освещение работает, оборудование аккуратно закреплено на своих местах.

Елена подошла к двери переходного отсека. На панели светился красный индикатор – разгерметизация шлюзовой камеры. Аварийный люк всё ещё был открыт.

– Идём внутрь? – Ленарт подошёл и стал рядом.

– Да. Роман, закрывайте.

Красный глазок мигнул и погас. Всё, дорога отрезана. Уже не убежать.

Переходный отсек на «Сёгуне» оказался меньше, чем на «Русанове». Когда корабль покидали одновременно пятеро, им наверняка приходилось тесниться. Но для двоих места хватало с избытком. Елена нажала единственную кнопку на панели с множеством индикаторов и надписей на чужом, хоть и знакомом языке. Двери бесшумно захлопнулись, и тотчас в стенах, полу, потолке открылись решетчатые углубления. На панели поочерёдно вспыхивали и гасли разноцветные огоньки: обработка жёстким излучением, ионная обработка, химобработка. Биологическая защита включена на максимум, экипаж «Сёгуна» к мерам безопасности относился серьёзно. Но что-то же с ними случилось!

Зажёгся последний, зелёный индикатор. Тихо засвистело во внешних микрофонах, начало расти давление – камера заполнялась воздухом. Спустя десять секунд погас и он. И тотчас распахнулась дверь, заставив непроизвольно напрячься. Но и во внутреннем отсеке было пусто.

Эту часть шлюза космонавты называют «костюмерной» – из-за кабинок для переодевания, выстроившихся вдоль стен. Ленарт заглянул в ближайшую, сообщил:

– Командира Танемото на корабле нет. По крайней мере, его скафа нет, а домашние тапочки, так сказать, здесь. Вряд ли у них принято обмениваться одеждой.

Они осмотрели кабинки. Пять из шести пустовали. Судя по надписям на шевронах, на борту оставался только Юкио Такамацу, навигатор. Сколько же лет он прожил в одиночестве?!