Фаранг (Дилогия)

Главарь, валявшийся с развороченной и сожжённой грудью на самом дне корабля, под остальными абордажниками, надо сказать, впечатлял! Витька, уже привыкший к виду крови и трупам, добравшись до тела вожака присвистнул и на минуту бросил свою грязную работу. Ростом этот детинушка был точно больше двухметрового Виктора, а весу в нём…

— Ух!

Неандертальца не получилось даже приподнять. Егоров кое-как содрал с тела шикарный тиснёный кожаный пояс и отличный железный тесак. Похожий на большой котёл железный шлем главаря тоже полетел в кучу трофеев.

"Хе-хе, Мельникову подарю! О, а это что?"

На шее неандертальца висела грубая железная цепь. Было видно, что эту ржавую и корявую вещицу делали сами дикари, а вот то, что на ней висело…

— Йилмаз, погляди, — Егоров вытянул из-под шеи дикаря чёрную монету, аккуратно вставленную в железный оклад, — это не дикарская работа.

Монета была пяти сантиметров в диаметре и имела абсолютно чёрный цвет. Настолько чёрный, что, казалось, кругляш всасывает в себя солнечный свет. Ни отражений, ни бликов. Ничего. Только тонкая вязь немыслимо сложного узора, идеально вырезанного на его поверхности.

Снять цепь с вожака дикарей не получилось — она была слишком коротка и не имела замка, и у Вити сложилось впечатление, что цепь с монетой была заклёпана на шее неандертальца намертво.

"Интересно"

Егоров действительно заинтересовался. Эта невзрачная вещица могла представлять немалую ценность, за которую у местных можно было получить много полезного. Витя не хотел упускать возможность подзаработать и разбрасываться трофеями не собирался. Рубить голову вонючему покойнику было противно и Егоров, недолго думая, просто выковырял чёрный кругляш из оклада. Сунув добычу в карман джинсов, Витька скомандовал.

— Ил, помоги.

Тело главаря улетело за борт. Йилмаз снова выпачкался кровью, снова сблевнул, но работу не бросил. За двадцать минут мужчины выкинули в море все тела, попутно добив трёх раненых, и собрали нехилую колюще-режущую коллекцию. Следом за землянами полз посеревший Лак, который громко пел какие-то свои молитвы, подбирая и выбрасывая за борт кусочки костей, кожи и мозга, которые были повсюду. Полностью очистив место гребца, монах черпал ведром забортную воду и, как мог, смывал следы крови.

Добравшись до кормовой надстройки и утилизировав за борт рулевого, мужчины повалились на скамью. Выглядели они как два работника скотобойни после сверхурочной работы. Руки тряслись, ноги — тоже тряслись и, почему то, очень хотелось курить. До Витьки впервые дошёл весь смысл фразы "война — грязное дело".

"Куда уж грязнее…"

Егоров сплюнул и вернулся с небес на землю.

— Йилмаз, как думаешь, почему они привязанные были? Они же не рабы, а воины. У каждого под лавкой — полный набор оружия лежит.

— Не знаю, — турок дрожал. Его знобило, — не знаю, Виктор. Но, если бы они смогли освободиться, мы бы проиграли.

Егоров кивнул. Он припомнил, как огромный гребец, рыча, грыз моток кожаных ремней, которыми он был привязан к веслу. Вытащить этот дрын из уключины он тоже не мог, потому что и ноги у него тоже были на совесть примотаны к упорам. Как трещало ломаемое весло. Как он размозжил дикарю голову. К горлу снова подкатил ком. Через силу сглотнув и помотав головой, Витя вернулся к разговору.

— Даааа… без пулемёта нам бы крышка была.

Схема не срасталась. Понять, отчего дикари пошли в атаку, обезоружив и "посадив на поводок" подавляющее большинство своих бойцов, Витя не мог. В одном Йилмаз был прав абсолютно — они бы проиграли. И пистолеты бы тут не помогли.

Лак вылил ведро воды на то место, где умер рулевой и вопросительно посмотрел Виктора.

— Да. Полей на меня водички, полей…

После купания голова прояснилась, а настроение — улучшилось. Пустой корабль хоть и вонял, как самая распоследняя помойка, но смотрелся уже очень неплохо. Оставалось лишь ещё разок окатить всё водой и попытаться смыть с бортов запашистую смазку.

— Я там кожаные ремни видел. Возьмём на буксир и потащим к острову. Как думаешь, осилим?

Турок флегматично пожал плечами и не ответил.

— Держи!

Витька вручил лётчику швабру, сам взял другую и скомандовал.

— Лак, а ты — нам воду лей. Вот отсюда и нач…

Тук-тук-тук.

— Эй!

Мужчины от неожиданности подскочили на полметра. Виктор отшвырнул швабру, вытащил пистолет и навёл его на дощатый настил.

— Хей!

Снизу снова тихо и очень осторожно постучали.

— Хей.

Голос был старческий, дребезжащий и, какой-то… неверящий, что ли.

Витька посмотрел на своих товарищей, приложил палец к губам и осторожно постучал стволом пистолета по доске.

— И тебе хей. Ау? Кто там?

Под досками замерли, потом снова зашебуршились, а затем, с нескрываемым страхом и огромным трудом проскрежетали.

— Hello. Don't shoot, please!

— Здравствуйте, меня зовут Уилл Джеймс Воррингтон.

Старик, которому на вид можно было смело дать лет сто, говорил очень-очень медленно, вспоминая каждое слово. Он был таким же рыжим, конопатым, как и дикари и имел немыслимых размеров седую, с рыжеватым отливом, бороду.

— Я сержант ВВС армии США.