Фаранг (Дилогия)

Седьмой этаж был показателем. Там обитало всё высшее руководство рекламного холдинга и там водились самые красивые секретарши в городе.

'Видимо 'я' этим туркам продал всё, включая родину. Хе-хе-хе…'

Витька довольно хмыкнул и совсем уж было собрался направиться к лифту, как в вестибюле появился новоиспечённый исполнительный директор собственной персоной. Во рту мгновенно пересохло, а ноги у Вити намертво приросли к полу. Смотреть на самого себя, любимого, со стороны было… страшно.

"Мамочки!"

Оставалось только стоять и смотреть, как вальяжной походкой мелкого царька мимо него шествует бледнолицый "брат". Сопровождали господина директора аж две ассистентки модельной внешности и водитель-охранник.

Выдохнуть и перевести дух Витька смог лишь когда вся процессия скрылась в лифте. Ноги вновь обрели чувствительность, а язык — способность говорить. Но вот идти — знакомиться, резко расхотелось. Растеряно почесав в затылке Егоров поплёлся на выход.

Катю, ту — другую Катю, он смог увидеть лишь издалека и мельком. Женщина, на взгляд Виктора, сильно изменилась и внешне и внутренне. Жила Екатерина Андреевна в роскошном особняке с высоким каменным забором и злющей охраной. Даже зайти в проулок, где стоял дом, оказалось проблемой, а уж напроситься в гости…

Чёрный, наглухо тонированный "Лексус" выезжал из ворот особняка и нёсся к закрытому для посторонних входу в бизнес-центр, где теперь работала Катя. Пересечься с ней у Вити получилось лишь в торговом центре, где Катя вместе с Антошкой шлялась в сопровождении нехилой охраны по бутикам.

У Егорова упала челюсть. Это была не его Катя! Ледяной взгляд. Резкие и злые реплики. Испуганно оглядывающийся на мать ребёнок. И силикон, силикон, силикон…

"Да что же с тобой случилось, милая?"

Губы, накаченные заморской дрянью. Грудь, рвущаяся из абсолютно непристойного декольте и голые, до ягодиц, ноги на умопомрачительных каблуках. Мимо него шла чья-то кукла Барби.

"Нет, Катя…"

Витька покачал головой, отвернулся и пошёл своей дорогой.

"… быть блондинкой тебе не идёт!"

Сидеть на лавке, обняв трясущимися руками расслабившийся живот было очень неуютно. Егоров приютился на знакомой с детства деревяшке в тёмном углу двора, где обычно тусовались местные хулиганы и где пробегала вытоптанная тропка для желающих срезать путь через близлежащий парк. На шпану Вите было плевать. Всю эту малолетнюю кодлу с пивом и музыкой из мобилок он разогнал одним взглядом. Он сидел и ждал единственного человека, с которым хотел встретиться и поговорить. Узнать что ему делать дальше, как быть, как жить. Испросить совета и благословения.

С папой.

Сумерки вступили в свои права — небо над Алма-Атой налилось тёмной синевой, а из-за крыши дома показался краешек луны. Неожиданно для себя Витька, который ненавидел ту сухую, вонючую и пыльную смесь, которую здесь по недоразумению называют воздухом, встал, закрыл глаза и с наслаждением сделал глубокий вдох. С гор потянуло свежестью и прохладой. Здесь, на южной окраине города, чувствовался запах хвои. Ещё пахло сухой опавшей листвой. Пылью, тополями и полынью.

Пахло домом и детством.

Папа показался, когда окончательно стемнело. Витька лишь чудовищным усилием воли удержался, чтобы не подбежать и не обнять этого человека.

— Пап, здравствуй.

Тёмная фигура остановилась и неуверенно переспросила.

— Сынок, это ты?

— Да, пап. Есть минутка поговорить?

Весь страх и мандраж у Вити исчезли в одну секунду.

Отец смотрел на него с гордостью. С нескрываемой гордостью и счастьем. Впрочем, руки у родителя ещё тряслись, но в целом, держался он молодцом. Витька приосанился и тоже возгордился своим отцом.

"Кремень!"

Конечно, поначалу батя счёл всё это розыгрышем, а загар — макияжем. Но, после звонка, ДРУГОМУ сыну он… поверил. Рассказ об эпопее на островах, о любви и о дружбе бывший десантник выслушал не перебивая. В полном молчании. Когда Витька выдохся, отец долго молчал, вертя в руках медальон. История о том, что его сын… ЕГО СЫН вспомнил его слова и пошёл драться с дикарями потрясла Сергея Николаевича до глубины души.

— Я знал, — голос у бати предательски дрогнул, — я знал, что ты у меня ТАКОЙ. Сынок, я…

Батя сграбастал Витьку и крепко прижал к своей груди.

— Сыночек…

Домой они не пошли, оккупировав столик в кафешке у ближайшей автомойки. Маму, по обоюдному молчаливому согласию, в это дело мужчины решили не впутывать — со здоровьем у неё в последнее время не всё было в порядке.

— Дальше что делать думаешь?

— Назад пойду. Туда.

Витька показал медальон.

Отец задумался и катнул желваки.

— Не показывайся здесь никому. И никому ничего не говори. Загребут. Это, — отец показал на телефон Вити, — опасное свидетельство.

На экранчике обшарпанной "Нокии" светилась фотография пляжа, моря и торчащего из воды хвоста самолёта.

Витя хмыкнул и посмотрел на сотку новым взглядом. О таких вещах он до сих пор как-то не задумывался. Становиться подопытным кроликом у спецслужб ему совсем не хотелось.

— Блиииин!

— Что?

— Мне надо срочно улетать назад. Пап, майор то уже, небось, засветился… или вот-вот засветится!