Фаранг (Дилогия)

А это был… тут Максим пока затруднялся. На ад это место не походило, но и раем его тоже назвать было трудно. Впрочем, все свои мысли Максим, бывший директор эвент-агентства, а ныне безработный, держал при себе — идти против официальной линии было себе дороже. Эти два битюга, Дима и Данияр, успели три раза подраться, два раза поругаться, а потом снова побрататься, выпить мировую и снова стать не-разлей-вода. И этот триумвират, в который ещё входила тётя Уля, держал всю небольшую человеческую колонию в ежовых рукавицах. С 'психами', к которым относили всех, у кого были хоть малейшие проблемы с головой, поступали очень просто. Принудительные работы. От рассвета и до заката. Как правило 'повёрнутых', коих насчитывалось аж три десятка человек, ставили на самые тяжёлые и грязные работы. Валить лес. Копать ямы под сваи, заготавливать дрова.

Макс был умным человеком, а потому сделал вид, что всецело поддерживает теорию реального мира.

'Хрен вам! Вас нет. Есть только я, а вы все…'

Хотя, конечно, жрать хотелось каждый день по-настоящему, так что Максим, всё ещё пребывающий в раздумьях относительно того, в раю он или в аду, все предписанные начальством работы выполнял в полной мере. Шум посёлка, с его сотнями жителей, с многочисленной орущей детворой и вечными посиделками возле костра, мужчину не прельстил и Укасов, получив разрешение у Данияра, переселился на берег моря. К заливу в километре от посёлка. Здесь, за широкой косой из белоснежного мелкого песка, обычно стояла на якоре лодка. Место это было, несмотря на близость посёлка, тихое и безлюдное. Рыбаки предпочитали другой заливчик, более глубокий и гораздо более богатый на живность, а на пляж из робинзонов давным-давно никто не рвался. Несостоявшихся курортников уже тошнило от моря, от песка и от солнца.

Сенсей, прознав от друга об отшельнике, посетил Укасова, осмотрел место и предложил Максу свою помощь в возведении капитального шалаша и прочем обустройстве. Взамен Максим должен был присматривать за лодкой, ухаживать за ней и ещё работать с соляными ваннами, которые Сенсей велел устроить на берегу.

Так, помаленьку, дела и шли. Макс драил лодку, выпаривал соль и собирал на отмели съедобную живность. Затем, как то неожиданно рядом с ним появилась женщина. Высокая и чрезвычайно худая немка назвалась Лолой и поселилась в его шалаше. У женщины был слегка растрёпанный вид и сумасшедшие глаза, но, с каждым днём её состояние явно улучшалось. По крайней мере, уже неделю как она не кричала во сне и не шарахалась от теней в пальмовой роще.

Максим в надцатый раз за день взобрался по лестнице на смотровую площадку и оглядел морской горизонт. Распоряжение Сенсея он выполнял очень тщательно — каждые полчаса бросая все дела и высматривая судно дикарей.

Неделю назад Мельников, отвозивший ныряльщикам продовольствие, вернулся в полнейшей панике и с круглыми глазами. Собрав общее совещание, он сообщил чертовски поганую новость — ныряльщики, которые принесли жителям посёлка немалую радость в виде кучи чемоданов, скорее всего, погибли.

— Лагеря Егорова больше нет. Дикари. Много дикарей. Мы нашли кое-где следы, обглоданные кости и кучу… не к столу будь сказано. Я думаю, дикарей десятка два. И я думаю, они про нас знают.

После этих слов в посёлке повисла мёртвая тишина, а Укасов окончательно склонился к мысли, что это ад и его, в конце концов, съедят черти.

Все капризы, стоны и жалобы немедленно прекратились. Земляне моментально вспомнили о том, что они все люди одной крови и, не делясь на своих и чужих, вцепились в работу. Всего за три дня вокруг центральной части посёлка возникла непроходимая баррикада из кольев, спутанных колючек и нарезанных в джунглях веток. На полноценный частокол эта защита не тянула, но и желание лезть через неё напрямик отбивала начисто. Все мужчины посёлка способные держать оружие, а таких набралось почти семь десятков человек, спешно обзавелись самодельными деревянными копьями и дубинками.

Стенания о том, что им не выстоять и что 'я больше не могу', Мельников давил на корню, раздавая оплеухи направо-налево. Перечитавший в своё время исторической литературы Данияр, прекрасно понимая, что один на один в схватке с дикарями у них шансов нет, натаскивал ополченцев на некое подобие древнегреческой фаланги. Семьдесят мужчин строились в две шеренги. Впереди, с хлипкими плетёными щитами и короткими копьями стояли самые сильные бойцы, позади с длинными заточенными палками — все остальные. В теории всё работало неплохо. За несколько занятий люди освоили команду 'стройся', 'щиты поднять' и 'колоть чаще'. За редким строем фаланги с камнями и дротиками стояли самые решительные и смелые женщины. Всё, что требовалось от них — поддержать своих мужчин на расстоянии.

Максим перевёл дух. Всякий раз, залезая наверх, он с ужасом ожидал увидеть на лазурных водах лагуны чёрную точку лодки дикарей и всякий раз, не увидев её, с огромным облегчением спускался вниз.

Ещё полчаса жизни.