Фаренгейт 10+1

В этот раз она не улыбалась, и, более того, тревожная морщинка, кажется, надолго обосновалась у нее на лбу. Она сидела в кафе: уютном, недорогом кафе с чистым полом, деревянными столиками и бархатистым запахом свежезаваренного кофе. Напротив нее вертела в руках смартфон ухоженная красавица, которой слово «куколка» подходило гораздо больше, чем Алене. От ее лица веяло чем-то безупречно-пластмассовым, синтетическим, и ни один штрих, ни один волосок не вырывался из стройных рядов ее макияжа и прически. О том, что девушки состоят в дружеских отношениях, а не просто коллеги, можно было судить по доверительным позам и выражению лиц, что, правда, не помешало невидимой дымке непонимания заполнить небольшое пространство над столом.

Подружка положила смартфон на стол рядом с Аленой.

– Нет, Аленка, я от тебя местами тащусь просто! При чем здесь: нравится – не нравится? Главное, ты ему понравилась – вон как липнет!

На экране смартфона светилось фото: очень немолодой и очень полный мужчина улыбался в объектив ровными искусственными зубами. Рядом стояла Алена в вечернем платье с блестками и тоже с соответствующей мероприятию улыбкой. Рука толстяка скрывалась за ее спиной, но было не похоже, чтобы он держал ее за талию.

Алена покачала головой и вздохнула.

– Он меня достал уже! Такой противный!

– Ну, противный… А дальше? Это в сказках жар-птицу за хвост ловят. А в жизни ловят как раз продюсера – угадай с двух раз, за что? Или в магазин – и строй там из себя недотрогу по двенадцать часов на ногах.

– Тебе хорошо говорить… – Алена резко провела пальцем по экрану смартфона и выставила фото с толстяком за виртуальную дверь. – Теоретически я все понимаю. Но, как подумаю, что сегодня вечером к нему идти… Хоть увольняйся!

– Ой, скажешь тоже! И чего ты, вообще, колотишься раньше времени? Может быть, к нему как раз сегодня внуки домой придут навестить дедушку. Я один раз так обломилась со своим третьим.

– Да какое домой! Он же меня в «Империал» приглашает! Программу обсуждать это называется!

– Круто! Значит, внуков там точно не будет.

– Вот именно!

Алена снова вздохнула и отвернулась к окну.

А за окном воздух серел и сгущался. Надвигался вечер.

Гостиница «Империал» находилась в десяти минутах ходьбы от кафе. Это было тяжелое монументальное здание, почти копия местного телецентра – гостиница отличалась лишь отсутствием антенной башни над крышей. Потому что построила гостиницу та же самая фирма, принадлежавшая… Впрочем, кому принадлежит эта строительная компания, и так все знают. Главное, что гостиницей «Империал» гордились и губернатор, и горожане. Особенно, звучным названием. И действительно, как же еще назвать серый бетонный куб посреди площади с вечно полопавшимся асфальтом и никогда не работавшими фонтанами? Конечно, «Империал».

Тишину в пустом гостиничном коридоре нарушили неясные звуки из-за двери с номером 214, за которыми последовал отчетливый женский вскрик:

– Нет! Я сказала: нет! – и не менее отчетливый, напоминающий пощечину шлепок.

Через несколько секунд дверь распахнулась. Из номера выскочила Алена, одной рукой прижимая к груди свернутую пополам куртку, другой одергивая спущенную с плеча рубашку, и заковыляла по коридору, припадая на одну ногу.

Следом вышел разъяренный полный мужчина с пунцовым пятном на левой щеке. Он швырнул на пол женский свитер и прорычал:

– Забирай свои шмотки, дура! Завтра дорабатываешь программу и все – уволена! К чертовой матери! И про телевидение вообще забудь!

Алена не отреагировала. Она полностью сосредоточилась на попытках не потерять на ходу наполовину надетую туфлю.

Вроде бы, обе стороны окончательно прояснили отношения, но толстяку этого показалось мало, и он крикнул:

– Шлюха!

Алена как раз проходила мимо подставки с небольшой металлической вазой и пластмассовыми цветами – такими же неискренними, как и название «Империал». Она схватила вазу, резко развернулась и швырнула в обидчика.

Бросок получился довольно точный, и, если бы толстяк не успел юркнуть в номер, ваза попала бы ему прямо в голову. Но она ударилась в дверной наличник и упала на пол рядом с рассыпавшимися цветами. После чего дверь захлопнулась.

Подобные инциденты в «Империале» случались нередко, а летом, когда гостиница заполнялась на сто процентов, даже часто и гораздо более бурно. Они вносили приятное разнообразие в работу гостиничных секьюрити, несущих двенадцатичасовые вахты на пульте видеонаблюдения.

– Смотри-ка… – Охранник указал коллеге на монитор, на котором Алена, зло прищурившись, уставилась на закрытую дверь номера. – Только что была овца-овцой. А сейчас вон какая тигрица! Нет, не тигрица – акула! Настоящая акула-людоед!

Второй охранник наливал кофе из кофемашины, из-за чего мгновенно отозваться на призыв не смог. Ему не удалось ни полюбоваться на превращение овцы в акулу, ни нормально попить кофе. Внезапно погас свет, пропало изображение на всех мониторах. Минут десять охранники, мигая фонариками и чертыхаясь, включали и выключали аппаратуру, перезагружали систему и пытались куда-то позвонить. Потом экраны и лампы снова вспыхнули.