Фарсаны

Что же, собственно, произошло? Почему я стал избегать членов экипажа и чего-то бояться? Пожалуй, с этого Сэнди-Ски все и началось. Вернее, с одного случая в рубке внешней связи. Было это утром 8-го дня 109-го года Эры Братства Полюсов - знаменательного дня в нашей жизни. В этот день мы приблизились к окраине планетной системы - цели нашего полета. Кибернетический пилот корабля, используя всю мощь двигателя, очень быстро погасил межзвездную, субсветовую скорость до межпланетной. Мы же в это время, одетые в специальные скафандры, спасались от перегрузки в магнитно-волновых ваннах и висели там в паутине силовых полей. Если бы звездолет не был оснащен тормозными устройствами и магнитно-волновыми ваннами, наше торможение затянулось бы на годы...

Когда заработали планетарные двигатели и корабль перешел на межпланетную скорость, мы выползли из ванн. Именно выползли, устало и ошалело оглядывая друг друга. Даже в ваннах, опутанные защитными силовыми полями, мы чувствовали удушливую, свинцовую тяжесть невероятной перегрузки.

Члены экипажа разбрелись по своим каютам. Лишь один Сэнди-Ски остался в кают-компании. Растянувшись в мягком кресле, он проговорил:

- Отдохну и здесь.

У меня же было много дел. Да и чувствовал я себя, пожалуй, всех бодрее. Я уселся в глубокое кресло перед пультом управления и по приборам долго следил за работой всех агрегатов корабля. Торможение почти не отразилось на показаниях приборов. Все было в норме. Молодец все-таки Рогус, хороший, знающий бортинженер. Затем по приборам и по гулу, доносившемуся со стороны кормы, я тщательно проверил работу планетарных двигателей.

Только после этого вошел в рубку внешней связи. Субсветовая скорость до сих пор мешала получать хорошее изображение. Сейчас же мне хотелось посмотреть на планеты при замедленной скорости корабля.

Я сел перед огромным круглым экраном связи и включил телескоп - мощный глаз корабля, дающий возможность производить локацию отдаленных космических тел. На экране развернулась изумительно четкая картина целого хоровода планет.

Обернувшись назад, я крикнул в кают-компанию:

- Сэнди! Ты отдохнул?

- Немного отдышался. А что?

- Иди сюда! Здесь такое зрелище...

Сэнди-Ски вошел в рубку и встал за моей спиной, опираясь руками о спинку кресла. Касаясь пальцами кнопок, я стал увеличивать изображение. На экране выплывали отдельные планеты. Первой показалась полосатая гигантская планета самая большая в этой системе. На ее поверхности бушевали неимоверной силы атмосферные бури. Она имела около десятка спутников. Небольшой поворот тумблера - и на экране возникла соседняя планета, чуть меньше, но с оригинальным украшением - ярким кольцом.

- Зачем выхватываешь планеты из середины? - проворчал Сэнди-Ски.- Ты давай по порядку.

Я перевел луч телескопа туда, где находилась орбита планеты, ближайшей к центральному светилу. С трудом нащупал маленькую, юркую планету, лишенную атмо-сферы.

- Я так и знал: мертвая планета,- сказал Сэнди-Ски.- Она похожа на нашу Зиргу. Давай дальше.

Сэнди-Ски хотел поскорее рассмотреть третью планету - Голубую, как мы назвали ее раньше. Но я все же сначала показал ему вторую от центрального светила планету. Она имела плотную и совершенно непрозрачную атмосферу. Таинственной незнакомкой назвал ее как-то Сэнди-Ски.

- Давай дальше,- нетерпеливо шептал за моей спиной Сэнди-Ски.

Я стал нащупывать Голубую. Вот она! Отчетливо, как никогда раньше, мы видели голубые океаны, зеленые материки, белоснежные полярные шапки и облака.

- Жизнь! - воскликнул Сэнди-Ски.- Я же говорил, что здесь есть жизнь. Голубая - настоящая жемчужина этой планетной системы. Какая пышная, богатая биосфера! Да это настоящая оранжерея! Не то, что наша Зургана.

"Жемчужина", "оранжерея" - как естественно прозвучали эти образные слова в устах Сэнди-Ски. И все же, когда он сравнивал Голубую с нашей родной Зурганой, я почувствовал, что в его речи чего-то не хватает. Чего? Я и сейчас не могу дать на это определенный ответ. Если бы вместо Сэнди-Ски был Рогус или пилот Али-Ан, я бы не удивился. Тех я считал людьми несколько скучноватыми. Но ведь это Сэнди-Ски с его необузданной, причудливой фантазией, Сэнди-Ски я знаю, как самого себя! Почему же в его упоминании о нашей родной планете я не уловил какой-то живой и дорогой сердцу нотки? Словно Сэнди-Ски никогда не жил на Зургане, а имел о ней основательное, но книжное предст авление. Неужели он не помнит, например, как мы совершили с ним труднейший пеший переход по Великой Экваториальной пустыне до оазиса Хари? Я до сих пор чувствую, как немилосердно палило тогда солнце, как захлестывали нас горячие бури, а на зубах противно скрипел песок. Но мы шли и шли по бескрайнему океану песков, гордясь своей силой и выносливостью.