Фартовое дело

— Ну чего ты? — пробормотал Юрка. — Нашла время стыд изображать! Убери лапы с живота, анаэробов нанесешь!

Лишь этот знакомый медицинский термин возымел на девушку нужное действие. Она позволила Юрке приподнять юбку, а затем и нижнюю сорочку.

— Ну вот, — усмехнулся Юрка, — а ты боялась! Всего-навсего пуп показать! У меня такой же… А рана у тебя, красавица, — пустяк! Поперек живота чиркнуло, выше пупа, кожи немножко снесло да чуть мяса…

— Правда? — прошептала Зоя. — И живот не распорот?

— Нет! — сказал Юрка.

— Так чего же я лежу? — Зоя встрепенулась, села и тут же издала болезненный стон. Юрка глянул и увидел, что сзади на юбке тоже краснеет кровяное пятно.

— Ах ты, стыдобушка! — проворчал Юрка, однако с жалостью в голосе. — И задницу тебе эта кикимора окрестила! Придется трусы спускать, хоть лопни.

— Не задницу, а глютеус! — поправила Зоя обиженно. — Дусь, может, ты все-таки поможешь?

— Да отвяжись ты со своим стыдом! — буркнула Дуська, расстегивая дубленку на груди у Клавы и прислушиваясь, стучит ли сердце. — Не слышно…

— Ты только в отряде не рассказывай, что видал… — встав с дивана, сказала Зоя. — Ладно?!

— Обязательно, — иронически сказал Юрка, — как выберемся живые, так я всему отряду расскажу, что видел, какая у санинструктора задница… то есть глютеус этот самый и эта самая, как это ты говорила по-латыни: вулька?

— Вульва… Тьфу, дурак! Бинтуй и не болтай! Сзади мажь, а спереди я сама… И не заходи спереди, а то по шее дам!

— Ладно, — согласился Юрка, и Зоя, тихонько вздохнув, спустила трусы до колен. Юрка накапал на ватку йода и стал осторожно обрабатывать края пулевой ссадины, чуть наискось пересекавшей обе тощенькие бледные ягодицы девушки. Насыпав на вату порошок стрептоцида, Юрка приложил вату к ссадинам и решительно стал прибинтовывать ее широкой полоской марли. Он действовал как заправский санитар, и Зоя даже внутренне возгордилась, что ее ученик на практике доказывает свою медицинскую зрелость. Поэтому, хоть и пообещала она дать Юрке по шее, если он зайдет спереди, не стала этого делать. Она даже не стала закрывать ладонью кустик волосков внизу живота, тем более что Юрка его вроде бы совсем не замечал. Качество перевязки было высокое, и Зоя сказала:

— Ну, не зря я тебя учила! — и после этого осторожно, чтоб не бередить раны, подтянула свои разорваные трусики из голубой фланели.

— Ты бы их поменяла, — сказал Юрка. — Глянь у фрицевки в гардеробе!

— Верно! — кивнула было Зоя и сделала шаг к гардеробу, однако тут же остановилась. — А вдруг она венерическая?

— Какая? — удивился Юрка.

— Ну, это вряд ли… — успокоила себя Зоя, поглядев на лежавшую в углу немку. — Вроде бы она опрятная была…

Она заковыляла к гардеробу, а Юрка подскочил к Дуське, только-только сумевшей освободить от романовского полушубка лежащую на полу Клаву. Она была без сознания, бледная, и Дуська дрожащими руками пыталась прощупать пульс.

— Не там щупаешь, Чавела! — вдруг пробормотала Клава, не открывая глаз. — М-м-м-а… х-х-х…

На новенькой коверкотовой гимнастерке без погон и наград, которые Клава оставила в штабе партизанского движения, Юрка увидел небольшую дырочку с правой стороны, а потом, повернув Клаву на бок, увидел рваное выходное отверстие. Кровь небольшой струйкой текла из входного отверстия и расплывалась по гимнастерке. В груди у Клавы что-то хрипело и булькало, а на губах пузырилась кровавая пена.

— Кончай наряжаться, — вскричал Юрка, — симулянтка! Иди сюда, Клавке худо!

Зоя надела какую-то длинную бледно-розовую хламиду, попавшуюся ей на глаза, и, путаясь в ее подоле, пошла мыть руки… Вернулась она быстро.

— Похоже на пневмоторакс! — важно сказала Зоя. — Нужно подушечки с целлофаном и давящую повязку… Гимнастерку надо снять…

Юрка вытащил финку, на которой еще виднелись следы крови ротенфюрера Байова, и распорол новенькую гимнастерку от подола до ворота.

— Такая хорошая была… — прошептала Клава. Осторожно приподняв, с нее сняли и гимнастерку, и нательную рубаху. Юрка, на которого нагота Зои не произвела никакого впечатления, тихонько ахнул, когда обнажились высокие, полные, похожие на дыньки-«колхозницы» Клавины груди. Подоспела Зоя, втроем кое-как перевязали и уложили на постель…

— Что я могу? — оправдывалась Зоя. — Я ж не профессор… Даст Бог, жива будет… Давай-ка, Дусь, тобой займемся, а то ты с осколком да с нестерильной перевязкой сколько бегаешь… Заражение может быть…

Дуська улеглась на выпачканный Зоиной кровью диван, сбросила унты и стянула при помощи Юрки комбинезон. Гимнастерка уже была распорота, когда Зоя бинтовала рану в тоннеле. Повязка присохла, ее пришлось замочить горячей водой, чтоб не делать Дуське излишней боли. Зоя нашла спиртовку и шприц, прокипятила его, уложив в стальную коробочку, а затем нашла ампулы с новокаином. Пока она протирала Дуськино плечо спиртом, а затем вводила ей новокаин для местной анестезии, Юрка кипятил на той же спиртовке скальпель и маленькие маникюрные ножницы, поскольку никаких пинцетов, к сожалению, не нашлось.

— Возьми-ка ее за руки, под мышки, — велела Зоя, — а то дернется, упаси Бог…