Фарцовщик: уговор дороже денег. Том 3 (СИ)

— Так я как раз сегодня докладывала, — Ася потрясла в воздухе кулачком. — Насчет очковтирательства. Как же так можно? Это уже ни в какие рамки не лезет. Вот смотри. На бумаге сдали сто или тысячу единиц продукции. Неважно где. Это везде такое. И в магазине. И в совхозе. А на деле там больше. Сто тридцать. Или тысячу двести. Понимаешь? Реальное положение дел никто не показывает. Зато потом, если надо, скидывают в общий «котел». Добавляют. И увеличивают плановые показатели. Но так же нельзя!

Ах ты ж, моя правдолюбка. Я с симпатией поглядел на Асю.

Такая милая и убежденная. Верящая в идеалы. Готовая их отстаивать. Бороться за них.

— И ты доложила об этом на заседании? — спросил я.

Ася кивнула. Глазки ее горели.

— Ну конечно. Разве так можно? Главное, все вокруг говорят. Что нельзя мириться с очковтирательством. И приписками. Но ничего не меняется. Не уменьшается. Наоборот, увеличивается.

Я продолжал идти с серьезным лицом. Хотя эта девушка, идущая против течения, меня забавляла.

— И что сказал председатель заседания? — спросил я.

Ася пожала плечами.

— А что он мог сказать? Похвалил. Молодец, говорит, Мухина, что подняла такие темы. Злободневные. Обязательно доложу потом. В райкоме. Вот только я не знаю. Поможет ли? — она умоляюще посмотрела на меня. — Вот скажи. Ты же вроде много где был? У вас в Москве тоже так? Неужели по всей стране такое творится?

У меня пропало желание смеяться. Нисколько не хочется. Девушка подняла правильный вопрос.

— Или вот еще. У нас есть Бондарев Женя. Секретарь по идеологии. Мы иногда разговаривали в курилке. То обсуждаем, это. Он вечно: а вот здесь у нас огрехи, вот здесь у нас бюрократизм, вот тут уравниловка. А потом на докладе все наоборот. У нас все хорошо. Самый лучший район. Самые высокие показатели. По плану самые первые. Как так можно, Витя?

Елы-палы, малышка. Не тому вопросы задаешь.

Это туда, наверх. А я всего-навсего рядовой труженик. Собираю капитал. Не совсем законным путем.

Что я мог ответить? Уж во всяком случае, не правду. Про то, что будет лет через двадцать. Лучше сменить тему.

— Нельзя, конечно, — я указал на автобус. — А как можно до аэропорта доехать? Ты свободна? Мне надо забрать кое-что. Подарок. Но не для тебя. По работе. А потом я тебя накормлю. Ты просто голодная и замерзшая. Поэтому так переживаешь. За страну.

Ася вспыхнула и хотела покачать головой. Но потом улыбнулась. И прижалась ко мне. Я обнял ее за плечи.

— Может быть, и так. Я только позавтракала. Рано утром. И все. Набегалась, как лошадь. Мне кстати, все подруги так же говорят. Мол, Ася, зачем тебе это надо? Займись своим счастьем. И не для всего народа. А для себя. Найди жениха. Тогда и переживать меньше будешь. Да, я сейчас освободилась. Поехали. Отвезу тебя в аэропорт. Покажу, где это.

Она задорно посмотрела на меня. Я тихонько вздохнул. Нежелательно таскать ее с собой. Всюду.

Но ничего не поделаешь. Слово не воробей. Я думал, она откажется. Поедет дальше по делам. Но нет, Ася согласилась.

Мы отправились в аэропорт. На автобусе. Время еще достаточно. Чтобы отвлечь девушку, я рассказал ей смешные истории.

Когда приехали, Ася чуток отошла. Успокоилась. После заседания.

Мы дождались рейса из Москвы. Я нашел картонку, написал на ней «Борисов Матвей». Стоял на выходе. Вместе с девушкой.

Вскоре ко мне подошел пассажир. В руке черный кожаный саквояж и продолговатая картонная коробка.

— У меня посылка для Одиссея, — сказал он. — Я Борисов. Это ваше?

Я кивнул. Забрал коробку. Внутри громыхал магнитофон. На крышке надпись: «Для Одиссея». Я проверил, коробка в порядке.

— Да, это мое. Я и есть Одиссей.

Борисов продолжал стоять передо мной. Ах да, точно. Я сунул ему червонец. Только теперь пассажир улыбнулся. Пожал мне руку. Ушел.

— Кто это, Одиссей? — спросила Ася. — Ты, что ли? А с чего это?

Я повел ее к выходу.

— Это моя кличка. Студенческая. Не обращай внимания. Мои московские приятели забавляются.

Мы снова сели на автобус. Я проводил девушку домой. А потом проверил магнитофон. Все в порядке. То, что надо.

Торопливо прошелся до управления минторговли. Ася жила недалеко.

Забежал к директору. Он меня ждал. Несмотря на то, что время уже вечернее. Привстал при виде меня.

— Ну, получилось? — с надеждой спросил Кожухов.

Вместо ответа я протянул коробку. Кожухов нетерпеливо открыл ее. Радостно крикнул при виде магнитофона.

— Вы мне жизнь спасли! — сказал он. — Без преувеличения!

Через полчаса я вышел из здания управления минторга. Но уже спокойный и радостный.

Кожухов при мне позвонил Строеву. Сказал, что согласовал передачу магазина. Под «Морское чудо». Сказал, что подумал и решил — так лучше. Для города.

Я же отправился обратно в гостиницу. Снова в «Интурист». Снова продлил номер до завтра.

Но спать не хотелось. Время еще только десять часов вечера. Я спустился в ресторан.

Хорошо иметь дело с небольшими городами. Тут все рядом. В пределах вытянутой руки.

Правда, они не торопятся. Так, как в столице. Все делают неспешно.

Вон, Кожухов тоже хотел звонить с утра. Еле убедил его. Позвонить министру сразу.