Фарцовщик

У Димы было несколько подруг, которых он знал несколько лет. Встречи с ними проходили редко, но метко. Обычно он звонил кому-нибудь из таких подруг, и если одна из них была готова встретиться с ним, то он приглашал её к себе, либо навязывался к ней в гости. Схема была простая. Девушки тех времён очень любили выпить, причём неважно, что. Угощали их либо шампанским, либо коньяком, или, на худой конец, самым дешёвым портвейном. А дальше? Дальше всё было очень просто: ты либо оставлял их у себя (если такая возможность у тебя была), либо ехал к ним домой (если такая возможность была у них), либо… Но это совсем просто – продолжал гулять с ними в подъезде, желательно на последнем этаже, и там всё и происходило. «Этим» можно было заняться прямо во дворе дома, либо в кустах на улице, либо на детской площадке. Эгей, гуляй, веселись – таков был девиз того времени. Хорошее было время, я вам доложу, дорогой читатель. Притом без презервативов. Никто не знал такой болезни, как СПИД. Все были здоровы, красивы, сексуальны, и никто не думал себя защищать. От кого? От Димки Глинского? Так это ж наш парень, проверенный. С ним и Машка трахалась, и Зинка Воробьёва, и ничего… Никто ничем не заболел, поэтому зачем брать в голову какие-то презервативы? Притом в то время презервативов в современном понимании никаких и не было. Было изделие «номер четыре» Баковского завода. Что это за изделие? Это был презерватив, изготовленный из грубых материалов, посыпанный тальком, причем выпускался он одного размера. При его надевании на член могло случиться что угодно. Он мог порваться сразу, ещё при вскрытии упаковки. Он мог быть уже изначально бракованным. Он мог легко соскочить во время секса. Боле того, он мог не налезть на член, и никакие смазки не помогали этому. Он мог порваться во время акта, и это было обычное дело. Но что особенно бесило молодежь того времени, так это белый порошок – тальк, которым был пересыпан презерватив. Зачем этот порошок был нужен, никто не знал, но этот тальк так сушил нежную натуральную смазку женского влагалища, что это сводило сексуальный акт к вставлению члена в дупло высохшего дерева. Конец был один – кровавые ссадины на мужском стволе. Не сексуальная радость, а сплошная пыточная камера!

Дима набрал телефон своей давней подружки Лены. Она была очень эффектная девушка лет двадцати пяти – дочка крупного партаппаратчика, живущая на улице Горького.

– Лен, привет! Это Дима. Говорить можешь, или родители рядом?

– Ой, Димон, привет! Куда пропал? Я думала, что тебя больше не услышу и не увижу. Тут Ирка с Красной Пресни, помнишь, такая рыжая, длинноногая сказала, что ты женился на еврейке и улетел с ней в Штаты. Представляешь? Улетел в Штаты и усыновил к тому же её сына.

– Да нет, Лен, я в Москве и хотел бы тебя увидеть.

– А где ты, Дим? У меня родители дома, – Лена перешла на полушёпот. – Это летом их нет постоянно, они живут на даче в Переделкино. Ты последний раз был у меня в июле. Поэтому у тебя в голове всё перепуталось, а сейчас зима, и я не могу тебя к себе пригласить.

– Лен, бери такси и подгребай ко мне. Я тебя хочу, – в то время у прогрессивной молодежи фраза «Я тебя хочу» была как пароль, как кодовое слово. – Да, Лен, и ещё было бы неплохо, если бы ты у себя на Горького купила бутылку коньяка, а то здесь в моём районе всякое говно продают. Как приедешь, я сразу отдам деньги…

– Димон! Точно отдашь? А то Машка жаловалась мне, что ты осенью у неё загулял, а деньги за выпивку не отдал. Она до сих пор на тебя злится.

– Лен! Это какой-то наговор на меня… Ну зачем мне Машку и других девчонок обижать, она меня с кем-то путает. Я что, на жлоба похож? Давай, приезжай, соскучился я по тебе.

– Точно соскучился?

– Точно, я уже по ночам не сплю, только о тебе и думаю.

– Ну ладно. Хорошо, говори адрес.

Дима начал диктовать адрес своей новой квартиры, а его «солдат», до этого мирно спавший в штанах, как кошка, спавшая в ногах, тут же начал подниматься. «Чувствую, – прошептал Димин внутренний голос, – дело будет».

Лена – красивая девушка с высокой грудью и пепельными волосами до плеч приехала через два часа. Поставила на стол бутылку коньяка, банку прибалтийских шпрот, банку болгарских очищенных помидоров, кусок голландского сыра и маленький кусочек «Одесской» колбасы.