Фарватер Чижика

Стоял я, смотрел, пока Северный вокзал не стал совсем уж маленьким. Сделал последний снимок, и прошёл в свою каюту. Она, каюта, считается люксом. Ну, пусть считается: компактный телевизор «Шилялис», холодильничек «Морозко», на стене комнатный термометр и, рядом, барометр-анероид. На столике — стеклянная пепельница и, на стеклянном подносе стеклянный графин и два стакана. Граненых. Что ещё нужно для люкса? Впрочем, может, в других каютах то же самое, только на двоих-троих-четверых?

Я развесил и разложил одежду: два костюма (третий на мне), джинсы (на случай «зеленой стоянки»), куртку, плащ. Обувь — туфли замшевые, туфли кожаные, третья пара опять же на мне. На ногах, то есть. Убрал в шкафчик «ФЭД» и «Грюндиг». Положил на тумбочку три книги: десятый том Марка Твена из синего собрания сочинений, «Наши за Границей» Лейкина, дореволюционное издание, и пикадоровский томик Реймонда Чэндлера. Маловато, конечно, на двадцать четыре-то дня — три костюма и три книги, но следует обходиться малым.

Круиз по матушке по Волге и сам по себе дело непростое, а этот рейс — интуристовский. По высшему советскому разряду. Потому нужно соответствовать. Пусть видят иностранцы, что советский студент, комсомолец, строитель коммунизма может позволить себе и круиз в каюте-люкс, и хороший костюм, и галстук-бабочку. Семь. У меня семь галстуков с собой. Галстуки места занимают мало, вес у них никакой, потому и семь.

На столике — брошюрка на трех языках, русском, немецком и английском. О теплоходе — со схемой, о маршруте, опять же со схемой, и всякие полезные сведения. Ага, на борту есть врач! Уже отлично. Три бара! На отдыхе можно и позволить себе расслабиться. Если захочется. Биллиардная. На теплоходе? Нет, тут не качает — почти, но всё-таки… Музыкальный салон, он же читальный зал. Нет, нет и нет. Я обыкновенный пассажир. Не музыкант. Не медик. Не гроссмейстер. Рядовой советский комсомолец.

Как попал на интуристовский рейс? Девочки постарались. Еще в Биле купили путевку. За швейцарские франки, понятно. Путевка была почти горящей и стоила втрое дешевле, чем здесь — по официальному курсу, конечно. Да здесь её ещё поди, купи. Нужно просить в Спорткомитете — чтобы продали по конской цене. А в Биле были рады. Круиз знатный, по матушке по Волге, но швейцарцы брали их не сказать, чтобы бойко. Может, шикарность теплохода их оттолкнула, или цены? А тут нашелся дурак, заплативший кучу денег!

А я и не терялся.

Сменил рубаху, сменил галстук, сменил костюм, светло-серый на тёмно-серый. И время — по внутреннему радио пригласили на торжественный ужин. Торжественный — по случаю начала круиза.

Спустился, ориентируясь по схеме — теплоход-то немаленький, недолго и заблудиться.

Остановился у входа. Зал большой, приятный на вид. Большинство присутствующих, прямо скажу, не молоды. Да что не молоды, откровенно возрастные люди. Похоже, пенсионеры. Оно и понятно: у трудящихся капиталистических стран отпуск крохотный, а то и вовсе без отпуска на эксплуататора вкалывают, а круиз — двадцать четыре дня! Да еще до Москвы добраться… Только пенсионеры и могут.

Что ж, пенсионеры, так пенсионеры. Я, может, и сам когда-нибудь стану пенсионером. Веселись и общайся, Чижик! Понятно, почему девочки загадочно улыбались. Знали!

Милая женщина провела на место, которое определялось соответственно уровню путевки и каюты. У меня, понятно, уровень наивысший, как самый дорогой. Но стол в ресторане не индивидуальный, а на шестерых. Табльдот.

Сотрапезниками оказались немцы. Тут уж пенсионеры без догадок. Пара из Мюнхена, господин и госпожа Шмитды, он бухгалтер на пенсии, она — цветовод, опять же на пенсии. Дедушка из Оснабрюка, господин Мюллер, аптекарь. И пара из Берлина, Западного («Интуристу» западная валюта интересна, а марки ГДР — как-то не очень), предприниматели на покое. Бауэры, конечно, где Шмидты, там и Мюллеры с Бауэрами. Как Ивановы, Петровы и Сидоровы.

В костюмах за столом были лишь я и аптекарь из Оснабрюка. Другие одеты так, как одеваются горожане на картофельный субботник. Ну, примерно. И у каждого — у каждого, даже у пар! — фотоаппараты на ремне. «Смены». Еще пахнут магазинно. Только у оснабрюковца — старая «лейка» в обтерханном футляре.

Что ж, буду блистать манерами. Демонстрировать преимущество социалистического строя. У них, немецких пенсионеров, поди, и одежды приличной нет, вот и одеваются как пугала.

Или считают, что белому человеку среди туземцев стесняться нечего? А «Смена», что «Смена», отличный фотоаппарат за свои деньги. Замечу: нужно будет купить дюжину «Смен», как призы для турниров Школы «Ч».

В ответ на представления я правдиво ответил, что зовут меня Михаил, и что я — студент. Советский. Из Чернозёмска. Немцы переглянулись понимающе — мол, агент КГБ, не иначе. Потом засомневались — уж больно я молод для агента. Хотя… Может, такой у меня грим, омолаживающий?

— И что, в России любой студент может поехать в круиз? — ехидно спросил Мюллер из Оснабрюка.