Фашизм: реинкарнация. От генералов Гитлера до современных неонацистов и правых экстремистов

Однако затея Ашенауэра по продолжению деятельности Социалистической имперской партии под новым именем была обречена, поскольку американская разведка быстро узнала о его намерениях. После 23 октября 1952 года верные сторонники SRP вынуждены были защищаться самостоятельно. Именно в этот день партия Ремера была поставлена вне закона решением Конституционного суда Западной Германии: SRP была названа прямой наследницей нацистской партии. Согласившись с обвинениями Бонна в том, что Ремер «увлечён идеологией национал–социализма» и «очевидным образом злоупотребляет основополагающим правом на свободу высказываний», суд лишил его права голоса и запретил занимать посты в государственных учреждениях[207].

Перед лицом второго тюремного заключения — на сей раз на три месяца — по делу о 20 июля Ремер кинулся в укрытие. Некоторое время он скрывался в охотничьем домике в баварских Альпах, принадлежавшем семье сторонников Социалистической имперской партии — карандашных фабрикантов Фабер–Кастеллов. Там Ремер размышлял над своими сужавшимися перспективами. Лишившись возможности заниматься политической деятельностью у себя в стране, он стоял перед выбором: прятаться в горах, отправиться в тюрьму или бежать из страны. Ему предстояло принять нелёгкое решение, однако помощь была уже близка, и пришла она оттуда, откуда её не ждали.

Глава 3 НЕОНАЦИСТСКАЯ ДИАСПОРА

Вотан в психушке

Гарольд Кейт Томпсон (Harold Keith Thompson), бизнесмен и специалист в области связей с общественностью, родился в Нью–Джерси. Большую часть 40–50‑х годов ХХ века он занимался закулисной деятельностью, являясь главным представителем послевоенной сети поддержки нацистов «Паук» (Die Spinne) в США. Ещё не достигший 30-летнего возраста, этот рослый темноволосый холостяк, по его собственным словам, стал «главным и практически единственным представителем интересов уцелевших представителей Национал–социалистической немецкой рабочей партии (NSDAP) и SS (Schutzstaffel) в Северной Америке»[208].

Дальний потомок прусских фельдмаршалов и шотландских дворян, Томпсон впервые почувствовал вкус идеологии нацизма ещё подростком, когда он присоединился к Германо–американскому союзу (German- American Bund) и изоляционистскому движению «Америка превыше всего» («America First»). Обе организации тайно финансировались рейхом. В пору своего расцвета Германо–американский союз насчитывал 15 тысяч членов, сочувствующих было порядка 100 тысяч человек. На заседания члены союза приходили в униформе. Когда организация устраивала праздники, например танцы в честь дня рождения Гитлера, украшавшие зал портреты Джорджа Вашингтона были обрамлены свастикой. Союз устраивал летние лагеря для американских детей из немецких семей, в программу которых наряду со спортивными состязаниями и культурно–просветительными мероприятиями входили и военизированные игры. «Руководство было не очень, — признавался Томпсон, — однако дух присутствовал, и мне это нравилось»[209]

.

Политические пристрастия Томпсона и склонность к тайной деятельности сделали его естественным союзником немецкой разведки в годы Второй мировой войны. «Я выполнял разные деликатные задания, — уклончиво вспоминал он. — Знаете ли, старшеклассник со связкой книг не вызывает особых подозрений». Томпсон намекнул, что участвовал в актах саботажа, упомянув о «затонувшем пароходе и прочих подобных делах». Но в подробности не вдавался: «Все это было давным–давно. Нет смысла ворошить прошлое».

Автор может подтвердить, что 27 июля 1941 года Томпсон стал агентом отдела зарубежной разведки нацистской Службы безопасности рейхсфюрера (Sicherheitsdienst des Reichsfuhrers, SD). Свидетельствующий об этом документ с личной подписью самого Гитлера был захвачен американцами, вошедшими в Мюнхен. «Это действительно так, — подтвердил Томпсон. — Оригинал документа хранится в архивах Интерпола».

Когда проигрыш Германии в войне стал очевиден, Томпсон с коллегами начали, говоря его словами, «потихоньку готовиться» к эпохе после Гитлера. Томпсон возобновил учёбу в Йельском университете, который окончил в 1946 году. («Хорошее место, чтобы научиться пить по–настоящему», — саркастически говорил он.) Вскоре после этого он направился в экспедицию в Антарктику. Там у него было много времени, чтобы поразмышлять о падении Третьего рейха. «Позор. Проклятая Америка дважды вмешивалась в мировые войны, хотя в этом не было никакого смысла», — позднее заметил он.

Вернувшись в США, Томпсон с новой силой принялся помогать оставшимся на плаву сторонникам Оси, пытавшимся выжить в послевоенной неразберихе. «Настоящие национал–социалисты считали, что им сильно повезло, если удавалось выбраться из Германии, — утверждал он. — Это делалось по–разному. Существовало несколько организаций, занимавшихся такой работой. Люди получали фальшивые паспорта и прочие документы. На разных этапах процесса у них были помощники». Наиболее популярными пунктами назначения у фашистских беглецов были Южная Америка, Иберийский полуостров и Ближний Восток.