Фатальное трио (СИ)

И вдруг происходит чудо. Роб, которого я представила сидящим в зрительном зале, оживает. Он поднимается с кресла и делает несколько шагов к сцене. Я так хорошо и точно представила его, что он точь-в-точь как настоящий, как настоящий живой Роб из плоти и крови. Я даже опасаюсь, что могу перепутать его и действительно принять за настоящего. Впрочем, сейчас я плохо вижу из-за слёз, и моя голова как-то подозрительно кружится.

— Алиса, — говорит мой придуманный Роб, поднимаясь ко мне на сцену.

Он подходит ко мне вплотную и обнимает закрывая от зрительного зала.

— Алиса, — повторяет он, — я здесь, я люблю тебя. Я больше никогда тебя не отпущу.

Я тоже обнимаю его и прижимаюсь к нему так крепко, как только могу. Я чувствую огонь его тела и железные мускулы под костюмом. Я вдыхаю знакомый и ни с чем не сравнимый аромат мирры и пряностей и начинаю догадываться что он, этот выдуманный мною Роб, на самом деле настоящий, тот самый живой Роб, которого я уже не надеялась увидеть.

Головокружение становится невыносимым и я погружаюсь в сладкий туман, из которого на меня смотрит прекрасное лицо. Лицо Роба.

***

Я крепко держу его руку и не выпускаю из своей ни на секунду, он бедный даже в туалет не может сходить.

— Разве ты не чувствовал, что я тебя искала и что мне было очень плохо без тебя?

— Прости меня. Я думал тебе так будет лучше.

— А мне не было. Мне было очень и очень плохо.

Он ничего не говорит и снова прижимает к себе, а потом целует моё лицо, мои влажные глаза и сухие, потрескавшиеся губы.

— Роб… — шепчу я и глажу его руку.

Мы сидим в приёмном покое, куда меня привезла скорая помощь. Видано ли, упала в обморок прямо во время выступления.

— Это всё нервы, это всё нервы! — причитал Сысуев, когда меня укладывали на носилки. — И дурацкие диеты. Аккуратнее, прошу вас…

Меня привезли сюда, осмотрели, сделали анализы и велели ждать. Ну и хорошо, я могу ждать целую вечность, не выпуская руку Роба. Я разглядываю его глаза и снова вижу в них тёплую тягучую карамель с кусочками золота. Я трусь щекой об его шершавый и колючий подбородок и пытаюсь унять внутреннее ликование и радость. И почему, всё-таки, я такая дурочка…

— Я тебя искала, — шепчу я. — Где ты был?

— Больше тебе никогда не придётся искать меня, родная. Я обещаю.

От этого «родная» у меня щемит сердце и увлажняются глаза. Чтобы он этого не заметил, я меняю тему:

— А почему ты закрыл рестораны?

— Да, решил, нечего больше буржуев кормить. Вот, орден получил и всё. Хватит.

Я улыбаюсь. Это потому что я в обморок упала он теперь со мной, как с ребёнком?

— И что теперь делать будешь?

— Русский национальный гурмэ-фастфуд.

— Ты и фастфуд?

— А что, доступная еда может быть качественной и вкусной. Вот запущусь через месяц, сама увидишь, буду тебя только бутербродами кормить, — он едва заметно улыбается.

Да я вообще могу не есть, лишь бы с тобой, думаю я и прижимаюсь к нему ещё теснее.

— Лисицына, — раздаётся резкий голос медсестры.

Я вздрагиваю и начинаю подниматься.

— Проходите к доктору. А вы, мужчина здесь подождите. Только Алиса Вадимовна.

— Я с ней, — суровеет Роб.

— А вы родственник?

— Муж, — твёрдо заявляет он.

— Ну раз муж, заходите.

Доктор внешностью и манерами напоминает сериального врача в исполнении Максима Аверина. Он кивает на стул:

— Присаживайся. А это кто?

— Муж, — несмело отвечаю я.

— Понятно. Ну что, Лисицына, здорова ты. Всё у тебя в норме, анализы отличные.

— Подождите. Как в норме, а откуда тогда обморок? — напористо вступает Роб.

— Да, — небрежно машет рукой доктор Аверин, — ничего же страшного не случилось, к тому же не обморок, а головокружение. Обычное дело. Правильно питаться, чаще гулять, побольше свежего воздуха — всего делов-то.

Доктор мне весело подмигивает, и я чувствую, как лицо заливает румянец. Что?! Неужели?! Я прикрываю рот ладошкой и чувствую, как под сердцем разливается приятное тепло.

— Ага, — подтверждает он мою догадку и расплывается в улыбке.

— То есть как это ничего не случилось?! — вскипает Роб. — Вы в своём уме?!

— Да вы не нервничайте, папаша, вон стульчик берите, присаживайтесь. Строгий он у тебя, какой. Ну что? Что так смотрите? Беременна жена ваша!

Эпилог

— Кать, положить ещё салата с крабом?

— Алис, не могу больше, всё бы у вас съела, но уже сил нет. Роб, как же ты готовишь! Просто божественно! Я конечно не Мишлен, но даю тебе сто тысяч звёзд.

Роб снисходительно улыбается:

— Спасибо за высокую награду. Ешь, Катя, тебе за двоих нужно стараться.

— Лучше за троих, — смеётся Саша Реутов и гладит Катю по прилично округлившемуся животу, — а то я тоже не могу больше.

— Вот вечно вы мужики за счёт женщин выезжаете! — шуточно сердится она.

Ласковый ветер играет тонкой тканью белых занавесок и приносит в просторную гостиную солёный воздух и шум прибоя.

— Реутов, — вздыхает Катя, — ты видишь красота кругом какая, а? И почему у тебя нет дачи в Геленджике? Ты куда наследницу на лето отправлять будешь? В пионэрский лагерь?

— Катюша, — говорю я с улыбкой, — в этом доме для вас всегда готова комната. Приезжайте, когда…