Фатум

Ты видел много, много знал

И с смертью ты не раз играл.

Но жизнь – как вихрь, прошла рекой

И скоро, скоро твой покой…

Но счастлив ты! Такая суть

У вас, людей, а мой же путь

По бесконечности. И я

Не сотню лет ищу себя.

Ведь чтоб счастливо жизнь прожить

Собою просто нужно быть.

Чтобы понять это – тогда –

И мне нужны были года.

Столетия. Но что за жар?

Старик, в твоих глазах пожар!»

Старик: «Ты – Ангел жизни? Дай ответ!»

Апрель: «Но что сказать – и да, и нет,

Я Чёрным ангелом рождён,

Но в тело брата заключён,

Другая мне судьба дана

И что ты видишь – лишь тюрьма

Моя – для разума души,

Но делать вывод не спеши…»

Старик слезу сдержал б едва ль,

Хоть закалён он был как сталь,

Он руки к небу протянул

И тихо Ангелу шепнул.

Старик: «Я забывать стал эту боль,

Но всё ж сыграю свою роль.

Да, всё понятно мне теперь,

Я долго ждал тебя, Апрель».

5

Шумел ветвями лес ночной,

Даря живущим в нём покой

И разносил всем спящим сны

И ароматный дух весны.

Он был один здесь, он не спал,

Смотрел на небо, но не ждал

Чудес. И в вязкой тишине

Всё думал о своей вине.

Печаль его нарушил крик,

Он понял в тот же самый миг,

Где приключилася беда,

Где кровь прольётся, как вода.

Оглохло сердце, разум пуст,

Лишь ночь, да веток сухих хруст,

Лишь крови зов рождает тьма

И в небе круглая Луна,

Что стала красной. Мир застыл.

Удар железа. Он убил.

Ещё. Взрывает крик тела

И покидает голова

Чужую плоть. Путь завершён.

Он вне игры, он отрешён.

Мелькнуло что - то, он взглянул

Устало. Тяжело вздохнул,

Но не отвёл печальных глаз

С того, кого он спас сейчас.

Герберт: «Не бойся, жизнь тебе дана,

Чтоб жить. Жаль, что она одна.

В твоих глазах сейчас испуг,

Но я не враг твой и не друг.

Забудь о них и обо мне,

Хоть видел это не во сне.

Я ухожу. Забудь, забудь…

Меня ждёт мой далёкий путь».

Тет: «Постой! - услышал он в ответ.

Кто ты, спаситель - божий свет?

Чем я помочь тебе смогу,

Чтоб не остаться мне в долгу?»

Герберт: «Я Герберт, Ангел смерти я

И не завидна роль моя.

Я вижу, в страхе ты дрожишь,

Но от судьбы не убежишь

Ни на коне, ни на ветрах,

Не спрячешься в седых горах

И не обманешь, знаю я,

Но не судьба я, а судья.

Закон, написанный не мной,

А тем, кто вечный шлёт покой

Всем смертным. Радуйся сейчас!

Ведь не пробил пока твой час.

Зачем меня благодарить?

Живи, других взывая жить!»

Тет: «Я преклоняюсь пред тобой,

И навсегда должник я твой.

Ты - Ангел. Я – должник вдвойне.

Но только не понятно мне.

Скажи, в народе говорят,

Убийцы вы – и вас корят

Недобрым словом. Но ведь ты

Укрыл меня от темноты

И отпускаешь. Как же так?

Ты мне спаситель, а не враг».

Герберт: «Так веришь ты своим глазам

Или доумыслым словам?

Люди жестоки и глупы

Друг к другу, глухи и слепы,

Но жаль мне, к довершенью темы,

Они к тому ж ещё не немы.

Ты думаешь, легко убить,

Чужую душу загубить?

Так вот, бери же мой клинок,

Ах, ты бы это в жизнь не смог?!

И я так думаю порой,

Я не по воле стал такой.

Вот ты – пастух, твой друг – рыбак,

Я – Чёрный ангел. Всё есть так.

Вы рады этому. Я – нет.

Моя душа всё ищет свет,

Вы ж видите во мне лишь тьму,

Хоть нет покоя самому».

Тет: «Прости».

Герберт: «О, нет, ты не причём.

Судьба! Я просто обречён

Изгоем быть, убийцей слыть

И в одиночестве прожить

Всё своё время…»

Тет: «Нет, постой!

Возьми меня в свой путь с собой.

Я, может, умно не скажу,

Но силой справно послужу.

А вместе легче горевать,

Да правду по миру искать».

Герберт: «Зачем тебе? Твой дом родной

Уже заждался. В нём покой,

Уют, покой и чистота,

А ты всё с чистого листа

Начать готов. Я странник, друг».

Тет: «Я тоже! Это не досуг,

А то, что жизнью я зову,

Мой дом и всё, чем я живу –

Свобода – вот моя семья.

Твоя дорога – и моя

Теперь. Перед тобой клянусь –

В несчастии не отрекусь,

В беде не брошу, не предам,

И жизнь, и смерть – напополам.

И за тебя отдать жизнь рад

Отныне твой духовный брат».

6

О, небо! Ты ли не река?

Смотри, какие облака

Плывут по ней, покой даря,

Но не случайно и не зря

Ей никогда не стать тобой,

Ну а тебе не быть рекой…

Пустынен берег, но велик,

Сюда привёл его старик,

К подножию прибрежных скал

И, будто в скорби, он молчал,

Взирая на речной покой,

А Ангел белый сам не свой.

Апрель: «Старик, я не умею ждать,

Хоть жду века. Но дай же знать,

Откуда моё имя ты

Узнал, ведь птицы с высоты

Не крикнут, травы не шепнут,

А людям верить! – Люди врут».

Старик: «Послушай, Ангел, мою быль,

Пускай слетит седая пыль

С той тайны, что в себе ношу

И вот тебе преподношу.

Мне шёл едва ль двадцатый год,

Но время смутно. Мой народ

Устал от войн и от смертей

Своих отцов, своих детей.

Людская злоба лишь жива

Была. И сочная трава

Омылась кровью. Как сейчас

Я помню поле мёртвых глаз,

Застывших в ужасе. А он

Всё продолжал своим мечём

Рубить. Но он не нападал,

А отбивался, всё шептал:

-«Мой Бог, прости этих людей,

Как мать щадит своих детей,

Я не желаю убивать,

Но буду, чтобы жить и ждать».-

Я молод был и был силён,

Он обессилен и пленён

Почти. В моём же сердце жар!

И я нанёс ему удар

Последний. Он тогда упал,

Но не на миг не перестал

Шептать слова свои. А мне

Вдруг стало страшно. Как во сне

Я заглянул в его глаза,

А там…Святые небеса!

Лишь реки крови, страх, печаль

И смерти чёрная вуаль.

И понял я одно тогда,

Что видел я – то за года

Он пережил. И по сей день

Страшна мне даже одна тень